Андрей Константинов - Экипаж. Команда

– Здравствуйте! Город-герой Ленинград вас беспокоит, розыскной УУР. Моя фамилия Серпухов. С кем я говорю?

– Вата, – пробурчал недовольный голос.

– Ты опер? – не расслышал Серпухов.

– Не совсем.

– Я что – к руководству попал?

– В общем – да.

– Слушай, у меня тут такое дело… У тебя, кстати, время есть? – Серпухову не понравился безразлично усталый тон абонента.

– Да сколько угодно.

– Так вот: от 3 июля 2001 года у вас возбуждено уголовное дело по сто пятой.

– Вам виднее.

– Это точно. У меня есть данные по экспертизе пальцев. Вернее, я давал пальцы на отработку, а они сошлись с вашими.

– И что?

– Для начала мне нужно выйти на опера, у которого в производстве ОПД по этому убою.

– Что он производит?

– Але?! Я с опером говорю?

– Не совсем.

– Но я хоть в оперчасть попал?

– Попал – это я. А ты – не знаю.

– Слушай, ты кто?

– Ватой погоняют.

– Хорошо! Давай начнем еще раз, – Серпухов начал выходить из себя. – Я из УУРа ГУВД СПб и ЛО. Понял?

– Как не понять.

– Я звоню в Тагил?

– В Нижний.

– Да, в Нижний Тагил. Это телефон УВД?

– Чего?

– Говорю – это милиция?!!

– Милиция.

– Уголовный розыск?

– Уголовный.

– Ты кто?!

– Задержанный.

– Твою мать! А где опера?

– Вышли.

– А ты что там делаешь?

– Сижу… К батарее прикованный.

– Славно!

– Кому как.

– Ну-ка крикни там оперов!!

В трубке раздался вопль:

– Кока-кола!!! Тебя тут из Москвы спрашивают!

Потом послышалось шуршание, мат и трубку взял другой парень.

– Да!

– Это вас из Санкт-Петербурга беспокоят… – начал, сдерживая себя, Серпухов.

– Мать твою! Москву от Питера отличить не можешь!.. Я сказал тебе – стряхивай в блюдце! – услышал Серпухов. Затем текст прервался очередным шебуршанием, потом вновь мат и различимая фраза: – Ты чё, сука, оборзел, о занавески вытирать!!!

Серпухов успокоился. Теперь он понимал, что точно попал в уголовный розыск – к своим, и вспомнил свое бывшее территориальное отделение милиции.

– Да!.. Понял – Санкт-Петербург! – донеслось до него.

– Серпуховым меня кличут.

– Меня – Николай. Говори.

– У вас все нормально? Есть время поговорить?

– А что? Что-нибудь не так?

– Нет, просто я вас с задержанным перепутал…

– Ну да, это я сказал Вате снимать трубку.

– Так он же задержанный!

– Слушай, Серпухов, ты не анализируй. Ты говори, что нужно.

– От 3 июля 2001 года у вас возбуждено уголовное дело по сто пятой.

– Возможно.

– Мне бы на опера выйти, у которого в производстве это ОПД.

– Как срочно?

– Коль, все срочно!

– Щас… Андреич, глянь разблюдовку за июль 2001-го! – услышал Серпухов. Далее до него доносились лишь отдельные фразы и реплики:

– Сам глянь!.. Да ты жопу-то подними!.. Люди просят!.. Какие люди?… Меньше вопросов задавай!.. Глаза разуй!.. Кто листы повыдирал?!. А на хрена сейф придвинули? Сам теперь и мудохайся!.. Ну ты у меня хрен новую покрышку заберешь – не ты ее отбирал!.. А ты тогда верни чайник!.. А вот это видал!..

Серпухов прилег на диван и закрыл глаза, удерживая трубку плечом возле уха. Минут через пять связь возобновилась:

– Во! Оно у меня оказывается!

– Коля, спасибо! – привстал с дивана Серпухов.

– Чего спасибо? Его теперь найти нужно!.. Вата, глянь на подоконнике… Что? Мне не подойти! Все передай!.. Поднимай теперь. Нет. Нет. Вот это, коричневое! Я говорю, коричневое! Щас в глаз получишь – дальтоник!.. Алле, Серпухов! От какого числа?

– От 3 июля, – обреченно ответил Леха.

– Нашел! – радостно доложил Коля. – Угу-угу… на Вагонке, 3 июля… так-так… два трупа с огнестрельными. Помню. Давно оно у меня на окне лежит, А что, кто-то раскололся?

– Нет, Коля. Я тут проверял пальцы, и мне ГИЦ дал набой на твои, изъятые с места происшествия, от 3 июля.

– Очень может быть! Тут много чего наизымали, – согласился Коля и добавил, очевидно, Вате: – Я табе отколупну, чертила лагерный! Так чего надо-то?! – вновь возник в эфире Николай.

– Да мне надо, чтобы кто-нибудь внимательно поднял дело и ответил на один вопрос: если я найду хозяина пальцев, то он у вас сядет?

– Он у нас сядет!

– Это я уже понял. По атмосфере.

Коля захохотал:

– Да, это вам не Ленинград! У меня из окна невооруженным взглядом видно тридцать четыре трубы. А если глаза вооружить!

Коля захохотал, и Серпухов понял: с ними не пропадешь, но горя хватишь.

– Так как мне быть?

– А так. Я возьму сегодня дело домой – полистаю, – ответил Николай и обратился к Вате: – Положи в сумку… А завтра поговорю со следаком, правда, он у нас молодой и вообще ничего не знает, он тогда не работал… Так что ты мне завтра позвони домой, а то у нас тут сумасшедший дом. Давай, пиши телефон, – Николай продиктовал пять цифр. – Если трубку снимет Вата, не удивляйся – это брательник моей жены, я его периодически воспитываю.