Татьяна Гармаш-Роффе - Светлый лик, темный след

– Отвалите, ну, живо! – рявкнул он. – Не то голову сверну этой цыпляте.

Двое полицейских перед ним подняли руки, засовывая оружие себе куда-то назад, то ли в карман, то ли за пояс. Бабусик повернулся к тем, что стояли за его спиной и…

И в этот момент раздался выстрел. Взметнулись крики, гам, и бандит начал падать, подминая ребенка под себя.

– Я ж говорил, мать твою, живым брать! – крикнул один из полицейских, подбегая к бандиту.

– Да ты че, жив он. Я ему копыто продырявил, – ответил другой, схватив Бабусика за ноги. – Смотри, аж каблук снесло!

Они быстро перевалили бандита на спину, подняли девочку, которая отделалась ушибом коленок и носа.

– Граждане, чей ребенок-то?

Через толпу протиснулась пожилая женщина.

– Настенька, деточка, куда ж ты подевалася, я тебя ищу-ищу… Господи, это кто ж тебя так? Или ты сама упала? Коленочки мои бедные, – заголосила она и принялась вытирать кровь с коленок девочки, плюя на платочек. – И носик, смотри, носик кровит…

Девочка заплакала, дрыгая в воздухе ногами, – ее до сих пор держал один из оперативников в штатском.

– Заберите ребенка! – рыкнул он и опустил Настеньку на землю.

– Да что ж вы делаете! – раздался из толпы возмущенный голос. – Антисанитария какая! Вот, возьмите, – с этими словами молодая женщина протянула упаковку влажных салфеток.

Увлеченные перепалкой двух женщин, зеваки едва обратили внимание, как защелкнулись наручники на запястьях бандита и как он, сильно припадая на одну ногу и оставляя кровавый след, шел в окружении конвоя в переулок, к полицейской машине.

«Это тебе за Кирилла и Алексея Андреевича!» – мстительно подумала я, через стекло витрины провожая глазами арестованного.

… – Вы позволите?

На пороге стоял детектив. Его левая рука была зафиксирована на уровне груди с помощью бандажа.

– Конечно, проходите, Алексей Андреевич!

Ася сегодня была почему-то особенно красива. Может, оттого, что надела тонкую блузку тигриной расцветки, в тон к своим волосам, или оттого, что ресницы подкрасила… Или у нее просто хорошее настроение.

Которое, увы, сейчас Алексею придется сильно испортить.

– У меня для вас две новости… – произнес Кис, усевшись в кресло.

– Хорошая и плохая? – улыбнулась Ася.

– В общем, да… – Кисанов не смог заставить себя улыбнуться Асе в ответ. Он чувствовал себя препаскудно. Примерно как палач, который должен казнить ни в чем не повинную девушку. Прямо сейчас. Не до улыбок тут.

– Я выполнил ваше задание, Ася. Мне удалось доказать, что Ольгу Кучерову вы не убивали. С вас скоро снимут обвинение и выпустят из-под домашнего ареста. Тюрьма вам больше не грозит.

– Ох, не зря я обратилась к вам! Я чувствовала, что только вы сможете это загадочное дело распутать! Как я вам благодарна, Алексей Андреевич, словами не передать! – сияла Ася. – Можно я вас обниму? Сейчас Андрюша вернется, вот обрадуется!

Ну что ж, делать нечего. Сейчас топор опустится на эту белую гибкую шею и…

А выбор у него, Алексея Кисанова, есть?

Нету.

– Он не вернется. И это вторая новость. Которая плохая.

– Что с ним случилось? Что?! Он попал в аварию? Он в больнице? Он…

Лицо девушки мгновенно осунулось, и ее белая кожа сделалась будто прозрачной.

– Он жив и здоров, – вздохнул Кис. – И сейчас находится в аэропорту, откуда собирается улететь в Канаду.

– Как это?! – опешила Ася.

В прихожей раздался звонок, и детектив, не спросив разрешения, пошел открывать. Ася вытянула шею – надеялась, что это ее любимый, ее Андрюша, ее чудесный муж вернулся.

Но за дверью оказалась Полина.

Детектив договорился с ней, что она придет ему на помощь и поддержит сестру, когда та услышит дурные новости. Но Ася этого не знала, и на лице ее отразилось разочарование.

Полина вошла в квартиру, приблизилась к сестре, взяла ее за руки. Однако та отдернула ладони. С видом высокомерным и холодным, будто желала возвести стену между собой и этими людьми, принесшими ей чудовищную новость, она отвернулась. Постояла некоторое время к ним спиной – никто не произнес ни слова, – затем уселась в кресло, закинув ногу на ногу.

– Я вам не верю. Он пошел в магазин. Просто в магазин, понимаете? Купить хлеба и помидоров!

Полина смотрела на сестру с болью.

Алексей, отводя глаза – смотреть на девушку было выше его сил, – достал свой сотовый, набрал какой-то номер.

– Костик, можешь включить мне Изюмова на камеру?

Через несколько секунд он повернул экран к Асе: ее муж как раз находился у стойки регистрации рейсов. На табло светилось: «Монреаль. Идет регистрация».