Дэвид Балдаччи - Победитель

— Все мы должны помогать друг другу, — сказал он.

Лу-Энн поблагодарила его улыбкой. Двадцать минут спустя она уже вошла в кафе, в котором работала, за несколько часов до начала своей смены.

— Эй, девочка, с какой это стати ты пришла так рано? — спросила Бет, дородная официантка лет пятидесяти, протиравшая влажной тряпкой хромированную стойку.

Водитель-дальнобойщик не меньше трехсот фунтов весом одобрительно посмотрел на Лу-Энн, подняв стаканчик с кофе. Даже промокшая насквозь после пробежки под дождем, молодая женщина производила на мужчин должное впечатление. Как всегда.

— Она пришла пораньше, чтобы не пропустить большого старого Фрэнки, — сказал водитель с улыбкой, угрожающей поглотить все его широкое лицо. — Она знала, что у меня сегодня дневная смена, и не смогла вынести мысль о том, что больше меня не увидит.

— Ты прав, Фрэнки, у Лу-Энн разобьется сердце, если она не будет регулярно видеть твою здоровенную волосатую старую рожу, — ответила Бет, ковыряясь в зубах соломинкой для коктейля.

— Привет, Фрэнки, как дела? — сказала Лу-Энн.

— Просто замечательно, — ответил тот с намертво застывшей на лице улыбкой.

— Бет, ты можешь минутку присмотреть за Лизой, пока я переоденусь? — спросила Лу-Энн, вытирая полотенцем лицо и руки. Проверив малышку, она с удовлетворением отметила, что та сухая, но голодная. — Я сию минуту приготовлю ей смесь и немного овсяных хлопьев. После чего она будет готова заснуть на всю ночь, хотя не так давно прилично вздремнула.

— Не сомневайся, я смогу подержать на руках этого очаровательного ребенка. Иди ко мне, малышка! — Подхватив Лизу, Бет прижала ее к груди. Девочка стала издавать самые разные звуки и попыталась схватить карандаш, засунутый у Бет за ухо. — Лу-Энн, тебя ведь не должно здесь быть. Твоя смена только через несколько часов. Что стряслось?

— Я промокла до нитки, а форма официантки — единственная сухая одежда, какая у меня есть. К тому же я чувствую себя виноватой из-за прошлой ночи. Слушай, с обеда ничего не осталось? Я что-то не припомню, чтобы сегодня ела.

Бросив на Лу-Энн неодобрительный взгляд, Бет положила руку на внушительное бедро.

— Если б ты заботилась о себе хотя бы вполовину так, как заботишься о своем ребенке!.. Боже милосердный, дитя мое, сейчас уже почти восемь вечера.

— Не бурчи. Я просто забыла, только и всего.

— Так я тебе и поверила! — проворчала Бет. — Небось Дуэйн снова пропил все твои деньги, так?

— Лу-Энн, ты должна бросить этого ублюдка! — вмешался Фрэнки. — Но только позволь мне надрать ему задницу вместо тебя. Ты заслуживаешь лучшей участи.

Бет подняла бровь, выражая свое полное согласие с Фрэнки.

— Спасибо вам обоим за то, что принимаете такое участие в моей личной жизни! — хмуро смерила их взглядом Лу-Энн. — Ну, а теперь, надеюсь, вы оставите меня в покое?

Какое-то время спустя она сидела в угловой кабинке, расправляясь с едой, которую наскребла для нее Бет. Наконец отодвинула от себя тарелку и отпила глоток свежего кофе. Дождь возобновился, и стук капель по гофрированному железу крыши действовал успокаивающе. Лу-Энн плотнее натянула на плечи тонкий свитер и взглянула на часы над стойкой. До начала ее смены оставалось еще два часа. Прежде, придя на работу раньше времени, Лу-Энн старалась получить немного сверхурочных, но теперь управляющий запретил ей это. Сказал, что она дошла до предела. Лу-Энн выпалила в ответ, что он не знает ее предела, но все было тщетно. Впрочем, было и хорошее: управляющий разрешал ей приносить Лизу на работу. Если б не это, Лу-Энн вообще не смогла бы работать. И он платил ей наличными. Лу-Энн понимала, что поступает он так, дабы избежать дополнительных налогов, но она и так получала слишком мало и не собиралась делиться с правительством. Лу-Энн еще ни разу не заполняла налоговую декларацию; всю свою жизнь она прожила за чертой бедности и справедливо считала, что не должна платить никакие налоги.

Лиза лежала в переноске. Лу-Энн аккуратно подоткнула одеяло, укрывая свою спящую дочь. Она отдала малышке часть своего ужина; девочка уже ела «взрослую» пищу, но сейчас она опять заснула, не расправившись до конца с морковным пюре. Лу-Энн тревожилась, что ее дочь спит не по распорядку. Ей не давала покоя мысль, а что, если на психическом здоровье Лизы через много лет скажется то, что она каждый божий день по несколько часов проводит под стойкой в шумном, прокуренном кафе? Это понижает ее самооценку и причиняет всякий прочий вред, о чем Лу-Энн читала в журналах и смотрела по телевизору. Данная кошмарная мысль частенько становилась причиной бессонных ночей. И это было еще не все. Когда Лиза полностью откажется от материнского молока, будет ли у нее достаточно еды? Машины нет, вечно приходится наскребать мелочь на автобус, бегать под дождем… Что, если девочка подхватит какую-нибудь болезнь? Что, если серьезно заболеет ее мать? И ее положат в больницу? Кто позаботится о Лизе? Медицинской страховки у Лу-Энн не было. На прививки и осмотры она носила девочку в бесплатную больницу округа, но сама уже больше десяти лет не показывалась врачам. Пока что она молодая, сильная и здоровая, однако все это может быстро измениться. Загадывать наперед нельзя… Лу-Энн едва не рассмеялась вслух, мысленно представив себе, как Дуэйн пытается разобраться в бесконечных деталях повседневной жизни дочери. Да он через несколько минут с воплями убежит в лес! Однако смеяться тут было не над чем.