Илья Деревянко: Нехорошая квартира

Место «черные риэлторы» облюбовали заранее. Небольшое болотце в чаще леса в шестидесяти километрах от Москвы.

— Прибыли, — сказал Витя, заглушая мотор. — Дальше не проехать. Придется идти пешком. Как наш «енот»?

— В отключке, — хмуро проговорил Боря. — Не в кайф волочить эту падаль!..

— Ничего. Любишь кататься, люби и саночки возить, — философски заметил его напарник. — К тому же тут совсем рядом. Шагов сто пятьдесят…

— Где мы? — прохрипел Захаров, медленно открывая глаза. — Башка трещит! Дайте похмелиться!

— Очнулся, родимый, — радостно воскликнул Боря. — У-ти пуси!

— Где мы-ы?! — повторил Алексей Юрьевич.

— За городом, недалеко от фазенды, — ухмыльнулся Витя. — Пошли!

— Вы-ы-ыпить!

— Обойдешься! Топай!

— Ладно, дай ему глоток, — вмешался Боря. — А то разорется.

— Хрен с тобой, лакай! — Витя сунул бутылку чуть ли не в лицо Захарову. От былой любезности «черных риэлторов» не осталось и следа. Алексей Юрьевич почуял неладное.

— Почему вы грубите, парни? — робко спросил он.

— Глохни, синюшник! — прошипел Витя. — Хлебай в темпе свое вонючее пойло да шевели копытами. У нас мало времени!

— А д-дом? Да-л-леко?!

— Нет, рядом! Пей!

Захаров отхлебнул из горлышка. Неожиданная грубость новых друзей ошарашила, и он не понимал причину столь резкой перемены в их поведении. «Ребята, наверное, устали, вот и нервничают, — пытался успокоить себя Алексей Юрьевич. — Со всеми бывает. А так они хорошие, добрые».

— Пошли, — нетерпеливо повторил Витя. Нервозность «черного риэлтора» объяснялась не усталостью, а приближающейся ломкой. Заядлому кокаинисту срочно требовался наркотик, а старший в двойке Охотников [2] «Охотниками» в шайках «черных риэлтеров» называются люди, непосредственно занимающиеся обработкой и устранением «енотов». Боря строго-настрого запрещал расслабляться вплоть до завершения операции.

«Сука, гондон, скотина! — мысленно выругался Витя. — Пользуется тем, что он любимчик Кильдибаева! Ну ничего, ничего! Будет и на моей улице праздник!»

Сделав еще глоток, Захаров неуверенно двинулся вперед по узкой тропинке. Вечерело. В воздухе звенели назойливые комары. Закатное солнце с трудом пробивалось сквозь пышные кроны деревьев. С каждым шагом все сильнее ощущался гнилостный запах болота. Постепенно тропинка расширилась и наконец уперлась в нечто вроде поляны, густо поросшей высокой травой.

— Стой, — скомандовал Боря.

Алексей Юрьевич испуганно озирался по сторонам.

— Но… но… как же?!! — лепетал он.

— Здесь! — злобно оскалился Витя, доставая из спортивной сумки металлическую арматуру. — Вот она, твоя фазенда!

Только теперь Захаров осознал весь ужас случившегося. Он жалобно вскрикнул, пытаясь убежать, но страшный удар в подколенный сгиб швырнул его на землю.

— Будьте вы прокляты, ублюдки, — корчась от боли, простонал бедняга.

В следующий момент арматура с размаху обрушилась на шею, слабо хрустнули позвонки, и жизнь угасла.

— «Енот» скончался от радости при виде нового жилья, — сострил Боря. — Давай, Витя, за руки, я за ноги… И… И, взяли! — Швырнув мертвое теле в трясину, «черные риэлторы» с чувством выполненного долга направились обратно к машине…

Месяцем позже, г. Москва

Старший уполномоченный ОВД Н-ского района г. Москвы капитан Геннадий Бабаев блаженно жмурился и, безбожно фальшивя, насвистывал популярную песенку. Хорошее настроение капитана объяснялось недавней беседой с заместителем начальника по оперативной работе подполковником Лыско. Николай Александрович Лыско слыл в отделении человеком влиятельным, и не только из-за должности. Лыско поддерживал тесные связи с различного рода «большими людьми», ворочавшими громадными деньгами, и, по слухам, сам был далеко не нищим. Машины, по крайней мере, Николай Александрович менял регулярно, т. к. постоянно усаживался за руль в пьяном виде и влетал то в одну, то в другую аварию. Друзья-гаишники его, разумеется, не трогали, однако автомобили портились. Лыско имел тесный круг приближенных из числа сотрудников отделения. Чем конкретно они занимались, никто толком не знал, но их материальное благосостояние росло как на дрожжах. Существовал еще и другой круг, что называется, «на подхвате». В него-то как раз и входил Бабаев. Не вникая в подробности, он выполнял разовые поручения (подставить одного, «прессануть» другого, припугнуть третьего, дать нужные показания и т. д.), получал более-менее щедрые подачки и не терял надежды втереться со временем в полное доверие к шефу. Сегодня давние мечты капитана начали наконец осуществляться. В одиннадцать утра Лыско вызвал Бабаева к себе в кабинет.