Морье Дю - Козел отпущения

-- Сейчас я отведу вас наверх.

Она посмотрела на меня, словно не понимая, затем, когда я протянул ей руку, дрожа оперлась на нее. Я громко сказал, чтобы все слышали:

-- Думаю, будет куда удобней, если мы вместе посмотрим списки в вашей комнате.

Графиня выпрямилась, крепче ухватилась за мой локоть и по пути к двери сказала чистым твердым голосом:

-- Доброй ночи, всем доброй ночи. Не беспокойтесь, у нас с Жаном есть дела, которые мы предпочитаем обсудить наверху.

Все тут же поднялись, и Бланш, подойдя к нам, сказала:

-- Вам не следовало спускаться, маман. Это для вас слишком большая нагрузка.

В ее словах было достаточно яда, чтобы вызвать ответную реакцию, -графиня тут же обернулась, перестав держаться за меня, и колко ответила:

-- Когда мне понадобится твой совет, я тебе сообщу. Нам надо до завтрашнего вечера надписать адреса на четырехстах конвертах. Неплохо было бы начать это уже сейчас. Мари-Ноэль может тебе помочь.

Мы вышли из гостиной и поднялись вместе по лестнице на второй этаж. Остановившись на секунду, чтобы отдышаться, графиня спросила:

-- Почему я это сказала? Для чего эти приглашения?

-- На похороны, -- ответил я. -- Похороны, которые будут в пятницу.

-- Чьи похороны?

-- Франсуазы, -- ответил я. -- Она сегодня умерла.

-- Да, конечно, -- отозвалась графиня. -- Я на секунду забыла. Я думала о том времени, когда мы составляли списки приглашенных на помолвку Бланш. Мы отдали их печатать, и ни одно не было послано.

Она снова оперлась на мою руку, и мы одолели следующий марш. Когда шли по коридору к ее комнате в башне, мне показалось, что тени вокруг нас сгустились, а тишина стала еще глубже, точно мы возвращаемся в прошлое, никогда не покидавшее этого места.

Шарлотта открыла нам дверь, и по ее лицу я сразу понял, что она чем-то напугана. Метнув на меня подозрительный, встревоженный взгляд, она шепнула, когда графиня прошла в комнату:

-- Коробочки исчезли.

-- Знаю, -- сказал я. -- Я их унес.

-- Зачем? -- спросила она. -- Они мне понадобятся сегодня вечером.

-- Нет, -- сказал я.

Вслед за графиней я прошел мимо нее в спальню и сказал:

-- Разденьтесь и ложитесь в постель, маман. Может быть, вы уснете, может быть -- нет. Так или иначе, это не имеет значения. Эту ночь я проведу здесь, с вами.

Ее тень, распластавшись по всему потолку, чудовищная, похожая на ведьму, сливалась с тяжелыми портьерами и пологом кровати, но когда она обернулась ко мне, тень съежилась, спустилась на пол, и улыбка, с которой графиня взглянула на меня, была улыбкой хозяйки дома, которая внизу, в столовой, противопоставив трагедии свой ум и гордость, превратила траур в торжество.

-- Мы поменялись ролями, -- сказала она. -- Немало воды утекло с тех пор, как один из нас лежал в постели, а другой охранял его сон. Однажды -тебе было тогда двенадцать -- у тебя поднялась температура. Я сидела у твоей постели и смачивала тебе лицо. Ты это собираешься делать сегодня ночью?

Она засмеялась и, позвав Шарлотту, махнула рукой, чтобы я ушел. Я вышел в коридор и спустился в гостиную; там уже гасили свет, готовясь разойтись по своим комнатам. Мари-Ноэль направлялась к лестнице рука об руку с Бланш; теперь, когда день окончился, ее личико было белым от усталости.

-- Ты придешь сказать , папа? -- спросила она.

-- Да, -- пообещал я и прошел в столовую за сигаретами.

Вернувшись в холл, обнаружил, что Рене не последовала за остальными, но, стоя на ступенях, поджидает меня. Это напомнило мне первый вечер в замке, когда, держась за ручку двери, ведущей на террасу, я внезапно услышал за собой ее шаги и увидел, что она стоит тут, на лестнице, в пеньюаре, распущенные волосы падают до плеч. Сейчас в ней больше не было ни страсти, ни исступления, она казалась мягче и мудрее и как будто чего-то стыдилась, словно понимала, что сегодняшняя трагедия была между нами конечной преградой.

-- Значит, вы хотите от нас отделаться? От Поля и меня? -- спросила она. -- Задумали это, как только вернулись из Парижа?

Я покачал головой.

-- Ничего я не задумывал, тем более -- заранее, -- ответил я. -- Эта мысль пришла мне в голову сегодня вечером, на террасе. Вот и все. Если вам мое предложение не нравится, забудьте о нем.

С минуту Рене молчала. Казалось, она что-то решает. Затем медленно проговорила:

-- Вы изменились, Жан. Я не имею в виду -- после того, что случилось сегодня. Это было ужасным ударом для всех нас; я имею в виду -- за последние несколько дней. Вы -- другой.

-- В чем же я переменился? -- спросил я.