Николай Леонов - Нокаут

Боксер поймал грушу и подбежал к Сажину.

– Развлекаешься?

– Работаю, Михаил Петрович.

– Не надорвался? – Сажин провел рукой по его груди и посмотрел на ладонь.

– Я мало потею, – Зигмунд со скучающим видом смотрел в сторону.

– Поработай с Шуриком, пусть он атакует.

Шурик пожал плечами. Рыжими вихрами он еле доставал до плеча партнера и, насупившись, пошел в атаку. Зигмунд парировал и сказал:

– Только без грубостей, деточка. Без хамства.

Роберт Кудашвили, натянув два шерстяных костюма и свитер, прыгал через скакалку. Пот заливал глаза, стекал по усам, во рту было сухо. Время от времени боксер поглядывал на песочные часы: три минуты сочился песок, затем следовало перевернуть – и опять резиновая скакалка, не касаясь пола, начинала свистеть под ногами.

Сажин подошел, взял часы и сказал:

– Брек, Роберт! Сколько весишь?

– Утром было восемьдесят три, – убыстряя темп, просипел боксер.

– И прекрасно, к двадцатому будешь в весе, – Сажин перехватил скакалку, взял Роберта под руку и пошел с ним по залу. – Понимаешь, Шурик перед атакой наклоняет голову. Как я не замечал?

– А когда финтит? – Роберт говорил медленно, стараясь скрыть, что задыхается.

– Нет, в том-то и дело. У тебя ведь было такое?

– Давно, – Роберт вытер лицо и шею. – Надо подождать, пока противник заметит, затем пару раз врезать из обычной стойки.

– Думаешь?

– Поработать на мешке? – спросил Роберт.

– На сегодня хватит. Иди в душ, – Сажин задумался и склонил голову. – Ты обыкновенный гений, Роберт. Удара, конечно, не получится, но… – он поднял указательный палец.

– Я просто старый боксер, – Роберт снова вытер пот и пошел в раздевалку.

В душевой еще никого не было. Роберт с наслаждением стянул мокрые шерстяные костюмы, сел в шезлонг и вытянул уставшие ноги. Левая ступня побаливала: видимо, перетянул на боксерке шнуровку. Он медленно провел ладонями по груди, животу и бедрам. Где-то здесь спрятались лишние два килограмма. Миша прав, полтора сгорит перед соревнованиями от нервов. Все в норме, нечего волноваться.

Роберт вошел в кабину, пустил воду и, запрокинув голову, подставил острым струйкам лицо. Подумаешь, тридцать четыре! В городе его называют молодой человек, а в горах – мальчик. Только здесь, на ринге, он – старик. Чушь какая-то. Просто надоел он журналистам и болельщикам, сенсации хочется людям, чего-то нового. Займешь первое место, сухо поздравят, отметят долголетие и в твоем присутствии станут решать, кто должен занять место Кудашвили. Еще и не умер, а уже наследство делят. Если первое! А если только призер? Шурика за третье место на руках будут носить.

Роберт пустил только холодную воду и запрыгал под ледяными струйками.

Массивные чугунные ворота, прямая аллея, в глубине романтический собор. Слева за индивидуальными оградами самые различные памятники. Справа от центральной аллеи ровные ряды мраморных плит, на них золотом написаны имена советских солдат.

Бывая в Вене, Сажин обязательно заходит на кладбище. Это правильно, что ребята захоронены одинаково, строгими рядами в затылок друг другу. Они похожи на боевое соединение, которое всегда в строю. Наверное, так и есть. И венцы это тоже отлично понимают, – когда ни придешь, кажется, что прибрали за секунду до твоего появления. Или, наоборот, все сделали один раз, – тогда, четверть века назад. Установили здесь чистоту и порядок навечно.

Сажин встретился с Карлом у обелиска. У них был установленный маршрут, который заканчивался на другой половине кладбища, у могилы великого Штрауса. Они никогда не говорили между собой, почему от солдатских могил идут к могиле композитора. Им обоим ясно, что так правильно, они вообще редко здесь разговаривали. О чем здесь говорить?

И сегодня за час с лишним друзья обменялись двумя-тремя фразами. Уже на улице, втягиваясь в привычный ритм жизни, Карл спросил:

– Ты осуждаешь меня, Миша?

– Нет, Карл, – ответил Сажин. – Ведь до Маутхаузена немногим больше ста километров.

Карл понял, что Сажин имел в виду не расстояние, но не удержался и сказал:

– Я не мщу за прошлое, мне не хочется, чтобы история Маутхаузенов повторилась. Очень не хочется.

– Серьезно? – Сажин взял Карла под руку и прижал к себе. – За тобой могут следить, старина?

Карл посмотрел недоуменно и хотел оглянуться, но Сажин удержал его.

– Я не скажу, что у меня нет врагов…

– «Ситроен», сейчас он остановился впереди нас, – перебил Сажин. – За рулем мужчина высокого роста, широкие плечи, маленькая голова. Нашего возраста.