Анастасия Валеева - Летом в Париже теплее

– Спорим, что геи?

Яна пожала плечами. Геи так геи – она не имела ничего против. Ее это не касалось.

Официанты стали разносить вино и закуски. Их было приличное количество, так что со своей благородной миссией они справились минут за двадцать. А потом освещение в зале стало тускнеть, как в театре, в то время как пространство сцены окутал оранжеватый ореол. Послышался нестройный гул оркестра. И еще минуты через три заиграла праздничная увертюра.

Занавес таинственно шелохнулся и стремительно взвился, открывая залитую густым синим светом сцену. Потом в центр упало ярко желтое пятно от софита и из-за кулис вприпрыжку выбежал ведущий – худощавый, одетый в серебристый фрак и белые брюки мужчина с лысеющей головой и повадками дамского угодника. Он затараторил, задергался, наполняя голубой воздух сцены пламенной жестикуляцией и рокотом слов. Он шутил, иронизировал, информировал о программе вечера, напевал, восторгался женскими туалетами, сиянием женских глаз, благодарил, щедро одаривая улыбками, публику за решение скоротать вечер в «Олимпии».

Грянула музыка, умолкшая с появлением конферансье. Теперь это был веселый канкан. На сцену выскочили девушки в черном нижнем белье и чулках. Встав в ряд, они принялись лихо задирать ноги, издавая при этом зажигательно-плотоядные возгласы.

Яна краем глаза посмотрела на Эльвиру, продолжавшую коситься на парней, и, повернув голову, углубилась взглядом в рдеющее пространство зала. И тут чуть не подскочила. У правой стены, метрах в двадцати от себя, она увидела знакомое лицо: бледное, сосредоточенно-напряженное, гордое, почти злое. Взгляд исподлобья, капризно надутые губы, продолговатые жесткие глаза.

Яна вздрогнула, словно по ее телу прошел электрический ток. Она интуитивно почувствовала, что именно это лицо она видела час назад, когда они с Эльвирой шли к такси.

Да, это была Рита. Яна закрыла глаза, потом открыла. Рита не исчезла. Более того, Янины глаза различили детали ее облика. Светлое платье с глубоким вырезом, уходящим к животу смелым острым углом, открывало ее ключицы и боковые полуокружья грудей. На шее что-то блестело. По лицу метались алые язычки, делая ее похожей на больную чахоткой героиню Ремарка. Тонкие руки были сцеплены, тень от их зигзага чернела на красной стене. Рядом с ней, вполоборота к сцене, сидел дородный темноволосый мужчина в белой рубашке с бабочкой и черном пиджаке. Он выглядел лет на сорок пять. На его холеном, немного одутловатом лице застыло выражение сытого умиротворения. Яна чувствовала растерянность. Что теперь делать? «Ничего», – мысленно ответила она себе.

Яна решила ждать, наблюдать. Потом она что-нибудь придумает. Вслед за угасшим волнением к ней пришла радость. Невидимая нить Ариадны вела ее в опасный лабиринт. Значит, неспроста туристическая группа высадилась на пляс д`Опера и Муза Григорьевна упомянула об этом мюзик-холле. «Олимпия» стала вехой на пути к разгадке. Но это слово, этот символ многослоен, – чувствовала Яна. Еще одна разгадка, связанная с живописью Мане, ждала ее. Где, когда предстанет перед ней вся правда? У Яны стало покалывать сердце. Чтобы разрядиться она предложила Эльвире отведать наконец вина. Та была поглощена переглядыванием с парнем в жилете. Не успела Яна коснуться бутылки «Шато Добьяк», как шатен подозвал официанта и, шепнув ему пару слов, кивнул на столик Яны и Эльвиры.

– Господа спрашивают разрешение присоединиться к вам, – сказал подошедший официант, – если вы согласны, можно было бы сдвинуть ваши столики.

– Это возможно? – просияла Эльвира.

Яна подняла глаза к потолку. Черт, что еще придумала эта экспансивная бабенка!?

– Да, – ответил официант Эльвире, – тем более что вы сидите рядом.

Он и еще один верзила в белой рубашке, черном жилете и бабочке подхватили столик, за которым сидели парни. Те встали заранее и, улыбаясь, перенесли стулья.

– Bonsoir, – услышала Яна задорный тенор шатена в фиолетовой рубашке, – прекрасный вечер! Увидев вас, мы поняли, что он вдвойне прекрасен. Меня зовут Жан, а это мой друг Люсьен.

– Вы не в обиде на нас за то, что мы взяли на себя смелость предложить столь простое решение? – улыбнулся Люсьен.

– Мы из России, – неожиданно выпалила Эльвира, хлопая глазами, – но в Париже не в первый раз.

– Это сразу заметно, – поддержал разговор брюнет в жилете, – у вас отменный вкус.

– Эльвира, – протянула она Люсьену руку и тот с небрежным изяществом поцеловал тыльную поверхность ладони, – а это моя подруга Яна.