Анастасия Валеева - Летом в Париже теплее

– Я увидела машину мужа и свет в окнах… – сердце у Вероники снова упало.

– И что же было дальше? – протокольным тоном спросила Ирина Константиновна, выпрямившись на стуле.

– Я вошла… – неожиданно смутилась Вероника.

– И… – оживилась следовательница.

– Дальше я не помню, – растерянно посмотрела на Леву Вероника.

– Вот как? – недоверчиво усмехнулась Ирина Константиновна.

Она приковала к бледному лицу Вероники пристальный взгляд.

– Я же говорил, – как-то беспомощно произнес Лева, – у Вероники Владимировны частичное расстройство памяти.

– Мне нужна Яна Борисовна, – воскликнула Вероника, – она сможет мне помочь, я в этом уверена!

– А это еще кто? – поморщилась следовательница, – вы лучше объясните, как у вас в руках оказался пистолет?

– Я очнулась с ним, он был уже у меня в руке… Я стала звонить Милославской, она приехала… – торопливо заговорила Вероника. – Я не знаю… Кажется, она приехала потом…

И тут, не в силах больше сдерживать слезы, она разревелась.

– Вы что, спали? – игнорируя надрывный плач Вероники, холодно осведомилась Ирина Константиновна.

– Кажется… – простонала Вероника, – не знаю. Я вошла и… – …заснули? – усмехнулась следовательница.

– Да-а… – тупо протянула Вероника.

– Вот как? – как на умалишенную посмотрела Ирина Константиновна на Веронику.

– Меня ударили по голове, – нашлась Вероника.

– Также как и в квартире у Горбушкиной? Выходит, вчера вас весь день били по голове? – жестоко пошутила Ирина Константиновна.

– Я не помню-ю! – прорычала взбешенная Вероника.

Лева удивленно воззрился на нее.

– Мне нужна Милославская, она все знает, она скажет, она меня спасет! – завизжала Вероника и, вдруг стихнув, закрыла лицо руками.

К Яниному удивлению, ее повели не на привокзальную площадь, а к автовокзалу. Джемма следовала на коротком поводке рядом. Ее вели двое парней, один в черной шапочке и спортивной куртке, другой – верзила в спортивной куртке. Яна чувствовала, как ей в бок упирается дуло пистолета, который последний держал в кармане. Джемма все время рычала, что провоцировало главаря, переговаривавшегося с кем-то по сотовому, на злобные реплики.

– Смотри, сволочь, без глупостей, – шипел он Яне на ухо, не то тебе и твоей собаке – крышка.

По тому, с какой одновременно нагловатой и заискивающей манерой оправдывался он перед кем-то по телефону, Яна поняла, что он разговаривал с шефом. Выйдя из тоннеля и миновав чахлый, запорошенный снегом сквер, служивший в разное время пристанищем для разнообразного бомжеватого люда, они прошли мимо минимаркета и вышли на улицу Емлютина. Оставив Яну на попечение ее внимательных стражей, главарь отправился к стоявшей у противоположной стороны дороги темно-зеленой «Ауди» и сто десятым «Жигулям».

На заднем сиденье «Ауди» таилась какая-то зловещая тень. Яна почти физически ощутила исходящую от этой тени отрицательную энергию. Ей сделалось нехорошо, что-то похожее на чувство предательства, на горечь ностальгии и потери шевельнулась в ее груди. Порой Яна становилась беззащитной перед токами вредной энергии, желавшей, кажется, ее расплющить, обескровить, обессилить.

Хлопнула дверца. Из «Ауди» вышел высокий, узкоплечий человек в длинном сером пальто. Он стремительной походкой направился к главарю, замершему у дороги. Видно, последний хотел доложить обстановку в машине, а начальник не пожелал ждать его и решил поторопить ход событий.

Теперь Яна хорошо могла разглядеть лицо мужчины в сером пальто. У него были коротко стриженные волосы неопределенного цвета, глубоко посаженные глаза, стальной блеск которых был бы нестерпим, если бы не характерные впадины глазниц, придававшие взгляду подобие черной бездны, длинный подбородок и неприятный рот, словно разрезанный бритвой. Губы, бескровные, белые, тонкие, быстро шевелились у внимательного уха главаря.

– Нервничает, – с оттенком пренебрежения бросил державший Яну парень в черной шапочке.

У него было сальное лицо, толстые щеки, нос картошкой и не в пример избыточному жиру, источаемому его рябоватой кожей – сухие обветренные губы. Другой, верзила в спортивной куртке, походил на прибалта. Правильные черты лица, крупный нос, голубые пронзительные глаза, взгляд которых тем не менее казался затуманенным какой-то одной ему ведомой думой, узкий длинный рот.

– Заткнись! – прикрикнул на «черную шапочку» стоявший чуть поодаль плечистый парень в кожаной куртке.