Анастасия Валеева - Паутина

Милославская с наигранной любезностью поблагодарила молоденькую медсестру, сквозь прозрачный коротенький халатик которой откровенно проглядывало кружевное нижнее белье, и зашагала к кабинету главного.

Главный оказался занят и, постояв у дверей минут пять, Яна вдруг почему-то подумала, что, если не подмажешь, не поедешь. Она знала, сколь более отзывчивыми становятся доктора, отблагодаренные чем-либо, кроме зарплаты.

Напротив поликлиники располагался небольшой супермаркет, особенно богатый спиртными напитками. Завернув в него, гадалка выбрала один из самых дорогих коньяков в красивой высокой коробке и попросила его празднично, но не слишком броско, со вкусом, упаковать. Продавцы, благодарные Милославской за такую покупку, с радостью выполнили ее просьбу и проводили ее искусственными широкими улыбками.

Интеллигентно, без назойливости, постучавшись в дверь главного, гадалка услышала строгое «Войдите». Она вошла и, старясь не спасовать, дабы не вызвать презрительного к себе отношения, сразу присела к столу прямо напротив доктора. Он бросил на нее взгляд, сочетающий и удивление, и возникшее уважение одновременно.

– Я Яна Борисовна Милославская, – представилась гадалка, – занимаюсь частным сыском.

– Вот как? – заинтересовался главный. Однако в глазах его сразу появилась какая-то завеса, отгораживающая его то Милославской.

– Работаю, руководствуясь кодексом чести, – поспешила предупредить опасения собеседника Яна, – можете не сомневаться. Конфиденциальность своим попутчикам гарантирую стопроцентную. Но это все только отнимает наше с вами время. Давайте по существу.

Милославская аккуратно, ловким движением, поставила немного в стороне от доктора коньяк. Тот не успел еще и ничего произнести, как гадалка снова взялась за свое:

– Мне нужно получить информацию, очень ничтожную для вас, но очень важную для моего клиента. Он ищет свою мать. Она пропала. Простая, никому не нужная пенсионерка, но пропала. Понимаете? Я помогаю разыскать ее.

Коньяк молчаливо исчез в баре черного высокого шкафа, а лицо главного выразило облегчение. Видно, он боялся каких-то более серьезных вопросов, имея за собой или за заведением в целом какие-то грешки.

– М-м-м, – с деланной озабоченностью протянул доктор, – а почему вы ищете эту женщину здесь?

– Я получила информацию о том, что она получала здесь некие медицинские услуги. Осталось только уточнить, так ли это.

Через пять минут в кабинете главного была та самая медсестра в прозрачном халатике. В руках она держала журнал, в котором велась запись обслуженных пациентов. По требованию главного Оля – так звали медсестру – стала отыскивать фамилию Синявской.

Яна в эти минуты стояла, затаив дыхание. Ее охватили радостные предчувствия, но она боялась им верить, а потому отгоняла прочь и не прислушивалась к ним, ожидая только конечного результата поисков.

– Ольга Сергеевна, говорите? – вдруг, как приговор, прозвенел над ней тонкий возглас медсестры.

– Да, – тихо ответила Яна, почувствовав, что в горле у нее пересохло.

– Да, была такая, – заключила девушка и назвала адрес Синявской, дату, когда она посетила массажный кабинет и диагноз, оказавшийся для расследования незначительным. От того заболевания люди не исчезали бесследно, и Яна не стала брать его в поле зрения.

После этого медсестра вся как-то залилась краской и нетерпеливо посмотрела на главного. Тот ничего не мог понять из ее взгляда. Тогда девушка смело подошла к нему и что-то неразборчивое для гадалки шепнула ему на ухо. Он притворно кашлянул и отослал ее работать.

Милославская не знала, какой вывод для себя сделать. Медики вели себя странно и даже подозрительно.

– М-да… – протянул главврач после нескольких минут молчания, – Была у нас такая пациентка, была.

Яна не смогла сдержать улыбку удовлетворения.

– Была… – продолжал доктор. – Только мы ее на базе поликлиники обслужили всего два или три раза. На базе поликлиники, – подчеркнул он.

– То есть?

– Ну понимаете, – замялся доктор, – по желанию клиентов, в исключительных случаях, конечно, мы оказываем услуги на дому.

Яне хотелось спросить: «А разве это законно?», но она промолчала, зная, насколько глупы и бессмысленны в таких случаях вопросы о законности и насколько часто, нагло и безнаказанно бывает преступаема эта самая законность.

Доктор, видимо, заметил, как переменилась в лице Милославская, а потому продолжал свою речь с несколько оправдательной интонацией.