Анастасия Валеева - Паутина

– Ну а мать его, что, не могла все объяснить что ли? – с негодованием произнесла Марина.

– Дело в том, что мы по сей день не знаем, где она. Женщина просто пропала.

– Ничего себе! – в ужасе прошептала Федотова.

– Но мы-то тут причем? Почему мы должны страдать? Дом наш!

Наш! Мы его ку-пи-ли! – скороговоркой проговорила она тут же, как бы опомнившись.

– Успокойтесь, Марина, – тихо сказала Милославская, дотронувшись до руки хозяйки.

– Виктор, думаю, не станет претендовать на дом, узнав теперь, что он и на самом деле продан. Ему просто надо было все узнать.

– Что же тут узнавать? – всхлипнув, заговорила Федотова.

Она вдруг скрылась в соседней комнате и вернулась оттуда с какими-то ключами.

– Вот ключи, – пояснила она. – Та женщина, кажется, Ольга Сергеевна, нам их передала. Это ключи от ее дома. Замок мы еще не успели сменить. Да и подождать надо, когда она мебель свою вывезет. Так у нас договорено было.

– Вот оно что, – теперь поняв, почему, в доме Ольги Сергеевны все было без перемен, протянула Милославская, закивав головой.

Она верила Федотовой и не сомневалась ни в одном ее слове. В этой женщине все было просто, легко и естественно, и она сразу располагала к себе, да и лгать, казалось, совсем не умела.

– Скажите, – задумчиво проговорила гадалка, – а как вела себя во время процедуры продажи Синявская?

Гадалка вспомнила удивление Виктора и его слова о том, что мать спятила, и в ее сознании возникла мысль о том, что.

Ольга Сергеевна, возможно, на тот момент и в самом деле была недееспособна, и ее исчезновение тоже могло быть связано с этим.

– Нормально вела, – ответила Марина.

– Вам ничто не показалось странным? Она не нервничала? Вела себя адекватно?

– Да что вы все копаете? Не отступимся мы от дома!

Нормальная она была, нор-маль-на-я!

Марина снова разволновалась, разгорячилась, и Яна поспешила попрощаться с ней, предварительно попытавшись успокоить ее насчет притязаний Виктора. Правда, гадалка сказала, что не может гарантировать, что это последний разговор Федотовых относительно интриги вокруг купленного ими дома. Марина в ответ только хлопала глазами, полными слез.

– Виктор! Наконец-то! – с облегчением воскликнула гадалка.

– А я уж думала, что вы не послушались моего совета и поселились в какой-нибудь другой гостинице. Что так долго к трубке не подходили?

– Номер достался на самом верхнем этаже, и телефон в нем не работает, а вы еще это место расхваливали… Пришлось спускаться вниз, к портье, – мрачно ответил Синявский.

– Ну ладно, – произнесла Милославская, сразу почувствовав настроение своего клиента, – не буду тянуть время понапрасну. Познакомилась я с покупателями дома.

– Да? – возбужденно произнес Виктор, готовый, казалось, в тот же миг растерзать ни в чем неповинных Федотовых.

– Да. Напрасно вы так сердито о них. Если вокруг исчезновения вашей матери и есть какая-то афера, то эти люди вряд ли как-то в ней замешаны. Это самые обыкновенные покупатели. Узнав о пропаже Ольги Сергеевны, они были шокированы не меньше, чем вы, когда вам открылась продажа дома.

Синявский промолчал в ответ, и Яна пересказала ему весь разговор с Федотовой.

– Боже мой! Гордиев узел какой-то! М-м-м-м, – болезненно промычал Виктор.

– Ничего, распутаем, – хотела обнадежить его гадалка.

Ответа на утешение не последовало, и Яна решила сама поскорее завершить этот разговор.

– Возьмите себя в руки, – строго произнесла она. – Я буду продолжать работать дальше, а с вами созвонюсь. Уверяю, следующие вести вас порадуют.

Милославская повесила трубку и, закрыв глаза, тяжело вздохнула.

Утро встретило Милославскую ласковыми лучами солнца, играющими невесомыми пылинками, запутавшимися в лучах, как в паутине, и свежим ветром, налетающим как-то внезапно и исчезающим так же незаметно.

Прохладный воздух, врываясь в открытую форточку, нещадно теребил полупрозрачный тюль и заставлял гадалку ежиться под тонкой шелковой простыней.

Яна посмотрела на часы. Было еще очень рано, но спать, однако, нисколько не хотелось. Джемма тихонько дремала у постели хозяйки, и, как только Милославская давала о себе знать легким шевелением, приоткрывала один глаз и настороженно приподнимала ухо.

Гадалка потянулась, издав громкое «Уа» и снова съежилась. Понимая, что нет никакого удовольствия валяться в постели, когда мурашки по всему телу бегают, она потянулась одной рукой за пледом и торопливо натянула его на себя, закрыв глаза в ожидании наступающего тепла.