Анастасия Валеева - Паутина

– Конечно, – нахмурившись, нехотя ответил Виктор, – Только что я тут делать буду? С ума сходить? Это же уму непостижимо – сидеть в этом опустевшем доме и думать, думать, думать!

– Не обязательно просто сидеть, – покачав головой, произнесла Милославская. – Лучше продолжите поиски, – неожиданно для самой себя предложила она. – Мы ведь осмотрели только спальню и частично библиотеку? Думаю, можно отыскать еще что-нибудь немаловажное.

– Вы правы, конечно, – спокойно проговорил Синявский. – Эти два дня мне и в голову не приходило искать что-то. Первый день я ждал. Думал, ну, пошла куда-нибудь, вот-вот вернется. Ближе к ночи начал с ума сходить от беспокойства, а с утра уж по инстанциям пошел, в милицию, то есть. В результате оказался у вас.

– Ладно, – вздохнув, произнесла гадалка. – Не будем время терять.

Она собрала карты, тяжело поднялась с места и, немного пошатнувшись, накинув ремешок сумочки на плечо, побрела к выходу.

– Вы, – окликнул ее Виктор, – еще не совсем в норме!

– Ничего, – отмахнулась гадалка, – отойду по дороге.

В прихожей, у большого зеркала в красивой дорогой оправе, она поправила наскоро макияж, немного испорченный слезами, и стала обуваться. Клиент смотрел на нее по-отечески заботливо.

– Все будет хорошо, – произнесла Милославская, уловив его взгляд, и взяла Джемму, нетерпеливо уже бьющую хвостом, за поводок.

Синявский в ответ только вздохнул. Он проводил Яну до калитки – она была против, чтобы Виктор следовал за ней дальше. Гадалка знала, что скорее окончательно придет в себя, тихонечко бредя по тихой улочке. Ей хотелось помолчать некоторое время, глубоко вдыхая этот почти загородный воздух.

Клиент смотрел ей вслед, пока она не скрылась за ближайшим поворотом. Они договорились или созвониться, обменявшись телефонными номерами, или встретиться, как только что-то прояснится. Гадалке осталось только поймать такси и мчаться к знакомому уже месту.

Почти сразу, как только она подняла руку, возле нее притормозил старенький автомобиль. Глуховатый старик никак не мог понять, куда именно следует отвести эту женщину. Яна, отчаявшись найти у него понимание, протянула ему две сторублевых купюры и сказала:

– Поезжайте. Я скажу, когда остановиться.

Водитель глянул на деньги подозрительно, но довольно быстро заставил их исчезнуть в засаленном кожаном кошельке, который он запихал подальше в задний карман помятых брюк. Милославская периодически указывала ему дальнейшее направление. Другого разговора они не поддерживали. Старик громко кашлял, да так, что все в его груди, казалось, булькало и сотрясалось. Яне думалось, что в эти минуты он просто не мог управлять автомобилем, однако мужчина ловко лавировал между довольно солидных авто.

Через сорок минут они оказались на загородной трассе. Далее следовало ехать прямо, не сворачивая, о чем Милославская сообщила старику.

– Долго? – хрипло спросил он.

– Минут пятнадцать-двадцать, – коротко сказала гадалка.

Она взволнованно ожидала приближения к месту. В ее сознании всплывали печальные воспоминания, тоска щемила грудь, и сердце билось чаще. Кроме того, Яна уже искала на дороге признаки произошедшей аварии: ГАИ, образовавшиеся заторы. По ее подсчетам, катастрофа вот-вот должна была произойти. Однако вокруг все было спокойно.

Вскоре она увидела нужный поворот и попросила водителя притормозить. Тот удивленно остановился. Милославская, не забыв о словах благодарности, вышла на улицу. Старик, наполовину высунувшись через окно, протяжно спросил:

– А вам, собственно, куда? В Синенькие что ли? Так я вас до места могу довести. Пешком тут далековато, километров восемь с лишком будет.

– Нет-нет, спасибо, мне сюда, – торопливо проговорила Милославская.

Старик сделал удивленную мину и, развернувшись, уехал. Гадалка оказалась одна посреди неширокой трассы, окруженной бесконечной серо-желтой степью, у горизонта зеленеющей. Большой огненный шар наполовину опустился уже за край земли, окрасив небо вокруг ослепляющим пурпуром. Тихий ветерок не давал уснуть пожухлой траве, шевеля ее опустошенные стебли. Отовсюду слышалось пощелкиванье, потрескиванье, посвист. Несмотря на кажущуюся пустоту, степь продолжала жить своей привычной жизнью.

Вот так и тогда – ничто не предвещало беды, все произошло неожиданно…

В уголках Яниных глаз блеснули слезы.

Она отошла к обочине, встала в десятке метров от того места, где, по ее подсчетам, должна была произойти авария и слегка облокотилась на полосатые перила, недавно поставленные у этого поворота. Джемма, энергично закрутившись у ее ног, жалобно заскулила.