Фред Варгас - Дело трех императоров

- Нет.

- Что «нет»?

- Нет, она вас об этом не попросит.

- Ах, вот как.

Почему этот тип не желает быть как все? Руджери занервничал и, уклонившись от устремленного на него взгляда, позвонил, чтобы ему принесли завтрак. Потом вытащил из ящика стола фотографию. И с шумом задвинул ящик. Взгляду можно противопоставить шум, иногда это помогает.

- Держите. Это фотография мадам Валюбер, сделанная во время опознания… Неплохой снимок получился, верно?

Валанс ладонью оттолкнул фотографию. Он тоже занервничал. И встал, собираясь уйти.

- Не хотите узнать, что мы обнаружили сегодня утром? - спросил Руджери.

- Это что, очень важно? Или опять пойдет речь о ваших восторгах?

- Это исключительно важно. Из любопытства я собрал сведения о круге друзей, к которым три императора ходят в гости. Среди них есть девушка, с ней они видятся постоянно, а зовут ее Габриэлла.

- Ну и что?

- А зовут ее Габриэлла Делорм. Она - внебрачная дочь Лауры Валюбер, в девичестве Лауры Делорм.

Это не сразу бросалось в глаза, но Валанс был поражен. Руджери видел, как у него заходил кадык.

- Что вы об этом скажете? - улыбнулся Руджери. - Хотите сигарету?

- Да. Продолжайте.

- Итак, Габриэлла не кто иная, как дочь Лауры Валюбер, она родилась от неизвестного отца за шесть лет до замужества матери. Я проверил все это по актам гражданского состояния. Лаура зарегистрировала дочь под своей фамилией и отдавала ее на воспитание сначала в семьи, потом в пансионы - надо сказать, весьма недешевые. Перед отъездом в Париж Лаура передала девочку под неофициальную опеку одному из своих друзей-священников, который вызвался ей помочь.

- И который впоследствии, как я полагаю, стал монсиньором Лоренцо Вителли?

- Точно. Мы с ним встречаемся в Ватикане в пять часов.

Смущенный упрямым бесстрастием Валанса, Руджери большими шагами расхаживал по кабинету.

- Короче говоря, - продолжал он, - Лаура Валюбер, будучи совсем юной, родила внебрачного ребенка. Шесть лет ей удавалось это скрывать, а когда она неожиданно вышла замуж за Андре Валюбера, то доверила дочь своему преданному другу. Ясное дело, Валюбер развелся бы с ней, если бы узнал про девочку, это вполне нормально.

- Нормально? Почему?

- Потому что девушку, которая в девятнадцать лет рожает от неизвестного отца, нельзя считать образцом высокой морали, вам так не кажется? В любом случае это не предвещает безоблачного будущего. Естественно, задаешь себе вопрос: стоит ли на ней жениться, особенно если у тебя такое положение в обществе, как у Валюбера?

Валанс медленно постукивал пальцами по краю письменного стола.

- С другой стороны, - продолжал Руджери, - это заставляет задуматься над тем, что монсиньор Лоренцо Вителли понимает под совестью христианина. Покровительствовать этой девушке и ее дочери, помогать ей долгие годы скрывать правду от мужа, называя себя ее другом, - все это несколько странно для священника, верно?

- Лоренцо Вителли не производит впечатления обычного священника.

- Этого я и боюсь.

- А мне это нравится.

- Неужели?

Валанс не отвечал, и Руджери снова сел за стол, чтобы попытаться смотреть ему прямо в лицо.

- Вы хотите сказать, что на месте епископа поступили бы так же?

- Руджери, вы теперь будете проверять еще и мое моральное здоровье или все же будете расследовать дело?

Нет, выдерживать этот чертов взгляд было решительно невозможно. Губы Валанса были плотно сжаты, лицо застыло. Когда он вдруг поднимал глаза и упирался в тебя своим незамутненным взором, не оставалось ничего другого, кроме как смыться. Ну его ко всем чертям, этого типа. Чтобы иметь возможность рассказывать дальше, Руджери отвел глаза и вновь принялся кружить по кабинету.

- Теперь все данные следствия предстают в совершенно ином свете. История с украденным наброском Микеланджело, возможно, лишь предлог, за которым кроется гораздо более сложная, запутанная интрига. Вам с вашим министром будет очень трудно замять это дело, уж поверьте мне. Ибо если предположить, что Клавдию Валюберу был известен секрет мачехи, - а я думаю, что это так, - он мог расправиться с отцом, чтобы защитить Лауру, которую он обожает. Впрочем, его обожание нетрудно понять. Габриэлла тоже могла сделать это.

- А мотив?

- После смерти мужа Лаура Валюбер, до сих пор не имевшая собственных средств, наследует значительное состояние. От этого, несомненно, выиграет ее пасынок, а также ее дочь, которая сможет наконец выйти из тени, выбраться из своего потайного убежища в Трастевере, не боясь преследований со стороны отчима. Поймите же, ведь Анри Валюбер был несчастьем ее жизни. Предположим, Анри Валюбер недавно узнал о существовании Габриэллы, затем об этом его открытии стало известно остальным членам семьи, и они всполошились. Если, узнав тайну жены, он решил развестись, то у Лауры и Габриэллы не оставалось никаких надежд на обеспеченное будущее. Они бы мигом вернулись в беспросветную нищету римской окраины. Но нам еще предстоит доказать, что Анри Валюбер раскрыл эту тайну.