Йенс Лапидус - Стокгольм delete

– Эмили, твой проступок очень серьезен, – у Алис был такой вид, будто она любуется очаровательным котенком: голова набок, сладкая улыбка. – Ты навредила репутации адвокатуры. Наши клиенты будут интересоваться, с чего это уважаемое бюро взялось защищать убийцу…

– Он не осужден за убийство. Вина пока не доказана.

– Знаю, знаю… Все равно, наши клиенты сочтут это по меньшей мере странным. Мы же не занимаемся такого рода юридической деятельностью, и ты это знаешь. К тому же есть правило: все проходящие через бюро дела должны получить одобрение совладельцев. Никакая самодеятельность не допустима. И это ты тоже знаешь.

– Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, Алис. И прошу прощения, что не сообщила в бюро. Но я занимаюсь этим в свободное время, как частное лицо. И абсолютно не в ущерб работе, которую я выполняю в бюро. Это могут подтвердить и Магнус, и Андерс. За исключением двух дней на больничном… когда я стала свидетелем потрясшего меня события, не имеющего никакого отношения к моей работе. Я приложила все усилия, чтобы мое имя никоим образом не ассоциировалось с «Лейонс». Ни в одном письме, ни в одном документе я не упоминала бюро, в котором работаю. И если вы заметили, в газете адвокатура тоже не упомянута. Я адвокат, и по уставу Общества адвокатов всю ответственность за свои профессиональные действия несу я. Я, а не бюро, в котором я работаю.

Все трое, как по команде, уставились на нее.

Алис сжала руки в почти молитвенном жесте.

– Мы готовы проявить снисхождение к твоему поступку, потому что мы считаем тебя хорошим и подающим большие надежды работником. Поэтому у нас есть предложение. Ты отказываешься от обязанностей частного адвоката… по кошмарному уголовному делу. Можешь найти своему клиенту другого защитника. Ты будешь уволена с сохранением зарплаты на полгода. За это время мы найдем тебе работу. Скажем, ведущего юриста в одной из компаний наших клиентов.

Эмили пришлось сделать немалое усилие, чтобы сохранить спокойствие.

– Вот этого я, к сожалению, сделать не могу. Материалы следствия только что получены, скоро начнется суд. Я, может быть, поступила неэтично, не известив вас о левой работе, но бросить клиента в такой ситуации – это было бы куда более грубым нарушением адвокатской этики.

Алис бровью не повела.

– Есть и другая альтернатива. Ты увольняешься без выходного пособия, никакой работы мы тебе не предлагаем. То есть можешь считать себя уволенной сразу после этого совещания.

У Эмили закипали слезы, но она сдержалась.

– Повторяю еще раз. Я не могу отказаться от клиента на этой стадии уголовного дела. Это было бы не просто неэтично. Это было бы вопиющей нелояльностью по отношению к клиенту. Скажу яснее – это было бы подлостью с моей стороны. Я знаю, что должна была поставить в известность бюро. А бюро знает, что я приношу немало пользы. Должен найтись какой-то способ выйти из этого положения. Если будут вопросы со стороны прессы, можно выпустить, скажем, пресс-релиз – такая-то и такая-то занимается уголовным делом самостоятельно. И это уголовное дело не имеет ничего общего с деятельностью «Лейонс».

Алис скривила рот.

– Но, дорогая…

Андерс Хенрикссон внезапно порозовел.

А Магнус откинулся на стуле. Стул скрипнул.

«Хорошо бы сломался», – мстительно подумала Эмили.

– Эмили… я буду совершенно честен. Ты – одна из моих фаворитов здесь, в бюро. Из лучших. – Он сделал паузу: видно, хотел, чтобы его слова дошли до остальных. – И должен сказать, что на меня произвело определенное впечатление, что ты, несмотря на два пропущенных дня, прекрасно справляешься с нашей немалой нагрузкой, да еще параллельно ведешь непростое уголовное дело. Лично я готов дать тебе шанс сохранить работу.

Лицо Андерса Хенрикссона уже нельзя было назвать розовым – оно стало красным, как стоп-сигнал.

– Магнус… что ты говоришь?!

Магнус даже не повернулся.

– Эмили – одна из лучших юристов, которых я когда-либо встречал. Несмотря на небольшой опыт.

Конечно, Андерса Хенрикссона высоко ценили в «Лейонс», к тому же он много лет был одним из ведущих совладельцев. Но Магнус – настоящий тяжеловес не только в «Лейонс», а во всей стране. Он заключал впятеро больше договоров, чем Андерс, а оборот по его делам был не впятеро, а вдесятеро больше. Ключевая фигура в «Лейонс», ходячий бренд. Играет в гольф с Валленбергами, охотится на лосей с руководителями гигантских концернов, а с остальными шишками шведской деловой жизни ездит на ванны в Туреков и гуляет с ними по аллеям в застиранном халате.