Андрей Терехов - В девяти милях от жилища дьявола

Часы на телефоне еще не доползли до девяти, и Вера принесла из машины "Рубайат": лежала, читала, пила холодный кофе, который они с Германом заварили в бутылке минералки. По окнам грохали редкие капли, но в номере царили духота и тишина, точно в обитой войлоком палате для душевнобольных.

К середине книги Вера начала понимать, что за подтекст чудился ей: нечто вроде "живи счастливым, не жалей о смерти". Сначала это нравилось, но второй смысл чуть преобладал, и появилось мимолетное, но неприятное чувство, будто персидский поэт подталкивает к самоубийству.

— Иди на хрен.

Вера попробовала включить телевизор, но электричества не было, и она посмотрела новости в телефоне:

"…несколько попыток инъецировать наиболее опасные трещины в контакте бетона плотины и ее основания с помощью эпоксидного состава завершились удачей. Тем не менее МЧС продолжает поэтапную эвакуацию Северо-Стрелецка и близлежащих деревень. Обстановка в городе оценивается как напряженная, для предотвращения стычек между населением введен батальон 70 мотострелковой бригады. От электричества отключены семь районов из двенадцати, сообщается о перебоях с водоснабжением".

Последнее рассмешило Веру — настолько казалось невероятным и глупым умереть от жажды перед наводнением.

Герман слил в "шкоду" половину бака, но значок топлива злорадно подмигивал, и Вера покружила по окраине в поисках заправок. Увы, открытых не нашлось, как и большинства жителей. В разбитых шинами лужах искажались безмолвные дома и опрокинутое небо: зловещий городской вакуум.

О мертвеце с пляжа Вера не думала, последняя ночь сделала неприятную находку далекой и зыбкой. И все было бы замечательно, если бы у подъезда не позвонили из лаборатории:

— Ну, так в крови и моче токсическая доза дигоксина, но от такой обычно не умирают.

— Это, блин, что? Яд?

— Нет, лекарство для сердечников. Содержание алкоголя в крови 2,2 промилле.

— Это много.

— Да, изрядно, но и от этого редко умирают, а вот алкоголь и дигоксин вместе вполне убийственны. Если хочешь жить, такой коктейль не принимаешь. Плюс у вашего человечка метастазы в образцах печени, почек и селезенки. Выводы делайте сами.

Вера удивилась.

— Он же выглядел как спортсмен. Постойте, а какого хрена на вскрытии ничего не сказали?

— Ну, так все зависит от организма. И врача. Куда вам выслать результаты?

Вера вошла в свою "коробку боли", где обнаружила, что электричества и воды нет, а под холодильником натекла пахучая лужа. Она убралась, поела, принесла из машины вещи "Сомертона" и разложила на полу: у двери "пляжные", у стены — из чемодана.

В глаза бросилась яркая упаковка таблеток, и Вера достала инструкцию.

— … сердечный гликозид… действующее вещество дигоксин… передозировка: тошнота, рвота, диарея, боль в животе, некроз кишечника, желудочковая пароксизмальная тахикардия, желудочковая экстрасистолия (часто политопная или бигеминия), узловая тахикардия, синоатриальная блокада, мерцание и трепетание предсердий, AV блокада… спутанность сознания… снижение остроты зрения, окрашивание видимых предметов в желто-зеленый цвет, мелькание "мушек" перед глазами, восприятие предметов в уменьшенном или увеличенном виде…

Она перечитала — нет, взгляд не обманывал. "Если хочешь жить, такой коктейль не принимают". Вера помотала головой и осмотрела другие вещи.

Из засоленных манжет бежевых брюк — близнецов тех, что с трупа, — высыпался песок, а из кармана — 6 рублей. Вере показалось это странным, точно вселенная непостижимым образом перепутала вещи: грязь и деньги были к месту в одежде с пляжа.

Дальше — больше: на подкладке чемоданных брюк нашлась непонятная метка "Лацити", как и на мешке из химчистки (без последней "и"), на одной майке и красно-синем галстуке.

Вера почувствовала озноб и на миг остановилась. Почему "Сомертон" срезал не все бирки? Чтобы его не узнали? Или ярлыки уничтожал не хозяин, а человек, который забрал документы и карточку от камеры хранения? Тогда он оставил бы ложные следы. Или он рассеянный?

На белой "чемоданной" рубашке оставался ярлык изготовителя, что добавляло подозрений.

Вера изучила брюки — на этот раз с пляжа. Ничего. Чистые, аккуратные, чуть мятые. Или? Вера зацепилась ногтем за грубые швы в кармане, вывернула его и обнаружила мешочек, подшитый внутрь. Сердце заколотилось у горла. Вера рванула нитки руками, надкусила, и на свет появился огрызок бумаги с фразой: "Raftand-o ravim".