Андрей Терехов - В девяти милях от жилища дьявола

Веру передернуло. Она мысленно шагнула к окну и вышвырнула неприятную книгу прочь — в темную воду у подъезда, — но в реальности так и не шевельнулась. Ей вспомнился сон, где строчки наползали друг на друга. Что, если ключом служило не одно слово, а все четверостишье? Что, если так? Выбросить зачеркнутые буквы — и сообщение сравняется по длине со стихотворением, как в методе Виженера и Бофора. У Веры заколотилось сердце, она неохотно переписала новый ключ в одну строку и подобрала первую букву по квадрату Виженера: I. Затем А. С. Р. Нет! Пусто.

Вера глубоко вздохнула и перепроверила символы. I. A. M! Идиотка! Перепутала столбцы в таблице. Вера сглотнула и — ей хотелось чего-то значительного, победного — назло боли щелкнула пальцами правой руки. Вышло неуклюже и слабо.

Прошло двадцать минут: в голове грохотал пульс, строчки сливались. Вера часто путалась, возвращалась назад и выверяла — пока не находила ошибку, а буквы, будто дрожжи, не разрастались в слова:

iprovokedwithdocsihidedampulew

hitetherethisbookwasonmydaughterbo

dyifiwilldiebookownerhaskilled

usallfindunknownmaryshelltell

(я спровоцировал документами и спрятал там белую ампулу эта книга была на теперь моей дочери если я мертв владелец книги убил нас всех найди неизвестную машу она объяснит)

— На хрен неизвестная Маша? И белая ампула?

Вера перечитала текст, прошлась по комнате и мысленно восстановила последние дни "Сомертона".

Он приехал 30-го: не нашел уборную и пропустил электричку. На автобусе добрался до Северного пляжа: умылся, побрился — у моря, это объясняло брюки с песком и белые кристаллы на помазке. Испачкался, переодел грязные штаны, выпил для храбрости и попрощался с Жанной, чего она наверняка еще не осознала. Нашил секретный карман, подбросил Вере книгу. У "Сомертона" оставалось три часа на… на встречу с убийцей?

Веру передернуло. Она догадывалась и раньше, что "Сомертон" не поверил в три суицида (поэтому и расспрашивал людей в больнице). Судя по шифровке, он обнаружил возможного преступника, но без прямых доказательств решил его спровоцировать. "Сомертону" и так мало оставалось — терять нечего. Он договорился о встрече на берегу, где собирался показать свои записи о трех смертях, но прежде спрятал в бумагах "белую" ампулу. Видимо, с краской, которая выплескивается при открытии папки.

До самого конца "Сомертон" не был уверен в своей правоте (иначе головы ломало бы официальное следствие). Около девяти вечера он пришел к набережной, где увидел преступника с выпивкой (не с той ли поющей бутылкой?). Убийца предложил спиртное, якобы из-за тяжелого разговора, и "Сомертон" понял, что в бутылке яд. Некоторое время он молча смотрел на собеседника: несмотря на смертельный диагноз, "Сомертону" было страшно, не могло не быть. Отравитель засомневался в своем плане, но жертва глотнула отраву и показала записи. "Невинная овечка" делала вид, что не знает личность преступника, иногда прикладывалась к бутылке — пока смесь не подействовала, и "Сомертона" не замутило. Живот скрутила резкая боль, сердце забилось, будто бешеное. Он извинился и пошел к воде, его стошнило. "Сомертон" умылся, но сил подняться не было. Он сел на песок, ноги дрожали, начинались судороги. Предметы расплывались, разрастались, окрашивались в отвратительные желто-зеленые цвета. Все, что "Сомертон" видел — это кислотное море, которое вставало над ним, за ним, вокруг него. Гремящее, шипящее божество, которое оглушило и подавило последнюю волю человека. Все, что "Сомертон" чувствовал — давящую боль в груди, которая нарастала, как звук сирены. Его словно замуровало в пыточной коробке, его трясло, колотило, душило ледяным ужасом. "Сомертон" понимал, что умирает, но все-таки улыбнулся — поверил, что накажет убийцу дочери. Эту полурадость-полугримасу и увидела Вера первого октября.

Убийца наблюдал агонию издали. Он заметил Веру — это его взгляд она почувствовала, "Сомертон" уже не видел реальный мир — дождался ее ухода, обыскал труп и забрал документы с ампулой, паспорт, кошелек, карточку от камеры хранения, бутылку. Срезал ярлыки с одежды — наверное, они указывали на страну, из которой явился "Сомертон", и упростили бы опознание. После отравитель поехал на вокзал, где выпотрошил чемодан и забрал опасные для себя вещи. Опять срезал бирки, кроме тех, что вели в ложном направлении. Выпивку с дигоксином вылил, бутылку разбил — наверняка в другом конце города. Документы и кошелек сжег. Хотел уничтожить и папку, но в последний момент преступника одолело любопытство или гордыня, и он открыл записи. Ампула взорвалась, убийцу оросило краской. Одежду он выкинул, но еще пару дней на коже белели обвинительные пятна.