Елена Богатырева - Наследница

— Как хочешь, — Галина старалась говорить ровно, хотя манеры Глеба ее ужасно раздражали.

Все это время Зиночка стояла на снегу в одном халатике и держала чемоданы. Никто не помог ей. Глеб только, не глядя на нее, открыл багажник. «Какие неприятные люди, — думала она. — Особенно этот парень…» Неожиданно она встретилась с Глебом взглядом и, словно обжегшись, тут же отвела глаза. Ужас-то какой! Встретила бы ночью где-нибудь, со страху бы померла. Верно, бандит какой, а эти две дамочки у него на содержании…

Зиночка вернулась в клинику замерзшая, но повеселевшая от того, что избавилась наконец от общества таких клиентов. Особенно ее тяготила эта женщина — Галина Ивановна. Все требовала, чтобы она ее по имени звала, как подружка. А какая она ей подружка, она ей в бабушки годится.

Не успела Зина начать уборку в палате, как раздался телефонный звонок. Старшая медсестра просила зайти.

— Зина, мы ведь предупреждали вас, что наши клиенты — люди весьма влиятельные.

— Ну… Да-а-а… — протянула Зина.

— И предупреждали, что малейшее нарекание с их стороны будет стоить вам премии?

— А что я…

— И вы прекрасно понимаете, что мы не можем позволить себе держать персонал, который выводит наших клиентов из себя.

Зина побледнела.

— Это Галина Ивановна на меня нажаловалась? Но что я ей такого сделала?

— Зиночка, — с расстановкой объясняла ей старшая медсестра, — я не знаю, чем вы ей не угодили, честное слово. Лично мне вы глубоко симпатичны. Но она написала на вас кляузу, — здесь женщина понизила голос и обернулась на дверь, — главврачу. А потому — ничем не могу вам помочь, — она развела руками. — Все под Богом ходим. Завтра я кому-то не понравлюсь — и привет, полечу вслед за вами, несмотря на свой стаж и прекрасные рекомендации.

— Какая стерва, — Зина заплакала. — Куда же я теперь пойду?

Женщина развела руками, потрепала девушку по плечу, сунула трудовую и вышла из комнаты.

Галина Ивановна сидела рядом с Глебом впереди, Лия — на заднем сиденье и жалобно смотрела ей в затылок. У Глеба из глаз просто искры летели. Давил на газ и смотрел вперед так, словно собирался головой пробить лобовое стекло. «Соскучился, дружок. По всему видно…»

Глеб был с ней совсем недавно. Собственно, ради него она и решилась в третий раз лечь на операцию. Кроме плановой подтяжки захотелось порадовать Глеба еще и помолодевшим телом. Ему было чуть больше тридцати. А значит, он был младше ее на двадцать пять лет. Но вот они сидят рядом и кто посмеет сказать, что они не ровесники?

Галина протянула руку и погладила Глеба по бедру. Он оскалился, не отрывая глаз от дороги, причмокнул и прибавил газу. Никогда она не встречала таких мужчин — сверхрешительных, не знающих страха, способных на все. Ей всегда хотелось встретить именно такого. Рядом с ним она чувствовала себя другим человеком. Не той осторожной и несчастной Галочкой, которую выкинул за ненадобностью старый осел Синицын, не той дурой последней, которая, сдавшись на уговоры и обещания залетного полковника, проходившего курсы переподготовки в Академии связи, родила когда-то сына и намучилась потом с ним одна-одинешенька, не той Галиной, которая в последние годы переходила из одной постели с дорогим бельем в другую, так и не сумев устроиться хотя бы в одной из них надолго, и, уж конечно, не той затравленной молоденькой девочкой, которой могли сказать, что она кому-то там не пара. Рядом с Глебом она была сильной, уверенной в себе женщиной, решительно двигающейся к своей цели и безжалостно сметающей все на своем пути.

Теперь, когда Синицын смертельно болен, этот парень может оказаться ей весьма полезным. И тогда она отблагодарит его. Еще немного, и весь мир будет принадлежать им двоим. Она понимала азарт, с которым он теперь летел по дороге на сумасшедшей скорости. Там впереди, за очередным поворотом, их ждет новая жизнь. Совсем другая жизнь. Такая, которая и не снилась раньше…

С ранней юности, с той самой первой, сладкой и светлой своей любви, которой отдалась она вся без остатка, Галина мечтала «выбиться в люди». Сначала мечта напоминала месть за поруганную любовь. Снилось: вот подцепит она жениха на черной «Волге», да подкатит с ним к дому Воронцовых, чтобы матушка его локти кусала от досады. Но потом столько было неудач на ее пути, столько разочарований, что маленькая детская (почти) трагедия казалась смешной и нелепой. Истоки страстного желания вскарабкаться на самые верхние ступеньки в этой жизни забылись.