Анита Фротсак: Крыс белый уссурийский

К Валиному дому подкатили на четырёх легковушках. Компания мигом ворвалась в подъезд и, пугая топаньем население хрущёвки, помчалась на пятый этаж…

Через пару часиков в Валиной спальне можно было наблюдать дешёвую картину: темно, из окна падает лунный свет, спинка кровати и торшер ходят ходуном… Звуки-стуки — зашибись!

Наконец, становится видна вся кровать. На ней пара англичан. Вроде, даже одного пола. В темноте ведь ни фига не видно…

Валя всю ночь провела в большой комнате. Там картина была такая: яркий свет, на полу — пьяненькие парочки. Кто-то спит, кто-то ещё целуется. Рыжий панк сидит на табуретке у стола, Валя — у него на коленях. Они тоже целуются…

Неожиданно рыжий панк бросил Валю, пошёл к другой целующейся парочке, стал парня обнимать на глазах его подруги…

Валя попыталась их разнять, плюнула рыжему панку в лицо…

Дальше можно не продолжать. И так всё ясно.

И по прошествии пятнадцати лет в данной квартире мало что изменилось.

Прикиньте: снова сентябрь, снова раннее утро. Сорокапятилетняя Валя спит на той же кровати. Рядом тумба югославская и австрийский торшер, подаренный папой. На тумбе — пепельница, полная бычков, и вентилятор.

Вместо будильника — мобильник, часы которого показывают девять.

Мобильник, утомлённый Валиной спячкой, нагло вибрирует, заливается.

Не открывая глаз, Валя берёт его. Мало ли там кто…

— Алё!! Ты чё, с дуба рухнула?! Это я-то сплю?! В такую позднотень?! Я уже давно в автобусе сижу, работу работаю… Слышишь, как мотор дырчит?

Валя тянет руку с телефоном к вентилятору. Тот жужжит, изображает шум автобуса.

— Говори быстрее, а то нам отъезжать… Куда? В Петергоф! Кто у меня? Япона группа! Да, я сёня с утра — япона мать!

Валя швыряет мобильник.

— Вот, Люська, гадина! Что я ей девочка, что ли, к десяти под гостиницами строиться?! Никакого уважения к возрасту!

Вместо Лизона в рисепшен давно уже Люська сидит. Такая же хитрая, но ещё не такая старая. Люське от силы двадцать пять.

Через пару секунд мобильник звонит снова. Валя вскакивает.

— Щас опять хренотень предложит… Алё! Ну, что там? В пятнадцать тридцать? С каким языком? Не-е-ет, к итальяшкам не пойду! Горластые твари… Пускай с ними папа Карло работает! Америкосы есть? Вот когда будут, тогда и звони! Там хоть чаевые нормальные, а не одно это дурацкое «арриведерчи»! Чао-какао!

Валя встаёт, суёт ноги в тапочки, потягивается, идёт к окну, раздвигает шторы.

На ней шёлковая мини-пижамка, подчёркивающая дивно сохранившуюся фигурку. Ей, так с ходу, сорока пяти и не дашь…

Как вы уже поняли, перемен в нашей жизни ждать особо не приходится. Единственная перемена произошла буквально накануне. Вале дали понять, что пора увольняться.

Она потеряла кайфовое место уборщицы в престижном институте. Пришли более молодые, более нахальные девахи, и… Сорок пять лет, ничего не поделаешь!

Пришлось вернуться в гидессы, хотя и ломало. Уборщицей жилось вольготнее. И сытнее.

Валя скисла, потухла, сникла и снова перестала делать уборку дома. В знак протеста…

Короче, всё бы так и продолжалось, и умерла бы Валя в полном одиночестве, как это делаю многие-многие, кстати, гора-а-аздо более известные личности, если бы не один роковой случай…

Пока Валя думала, вставать ей или не вставать, где-то в Днепропетровской области, на далёкой Украине, где-то в Никополе, а может, и не в Никополе, происходила следующая сцена. Дело было в салоне красоты. Красоты необыкновенной, ибо над клиенткой колдовала необыкновенной красоты блондинка, косметолог Рита. Внешне — чисто Мерилин Монро. Только волосы ещё шикарнее и ещё длиннее. И сама она так про себя думала, и клиентки подтверждали.

Ей бы не здесь колдовать, а где-нибудь в европейских салонах. Рита говорила по-русски с большим украинским акцентом. Это бросалось в уши буквально сразу.

— Щас вас докончу и — домой! У меня самолёт на Питер, а ещё собраться надо… К жениху лечу!

Клиентка в масочке одобрительно кивнула…

А в это время Валя с полотенцем на голове сидела у компьютера. На ней был толстый махровый халат.

Экран компьютера загружался фотографиями пожилых женихов с брачного сайта.

Валя, подпиливая ногти, едко комментировала увиденное.

— Ха! Молодую хочет! Во даёт! Ты на себя-то посмотри! «Не старше 30-ти»! А самому на кладбище прогулы ставят!

Зазвонил мобильник. Валя хмуро глянула на дисплей. Кто там ещё?!