Татьяна Устинова - Там, где нас нет

Мы с вами. Мы любим книги. Мы совсем рядом.

Книги – лучшее, что есть у человечества. В книгах есть все, что нужно. А у нас есть книги.

Приходите.

Какое-то давнее заседание припомнилось ей, давнее, но не забытое. На заседании некий чиновник объяснял книжникам «законы рынка», про которые тогда еще мало кто слышал и уж совсем никто в них не разбирался.

– Вы поймите, – говорил с трибуны оратор, – времена изменились! Теперь нет никакой разницы, что продавать, книги или унитазы! Законы продаж для всех одинаковы!

Трепещущие книжные дамы в высоких прическах, знатоки своего дела, проработавшие в книжной торговле по тридцать лет, и перепуганные книжные мужчины в консервативных пиджаках, всю жизнь учившиеся продавать именно книги, переглядывались растерянно.

Унитазы?! Позвольте, как это возможно?!

Марина тогда тоже растерялась и с места попробовала возразить – а как же специфика?! А как же образование?! А кто тогда правильно подберет ассортимент в историческом отделе, и кто объяснит покупателю чем отличается хрестоматия от антологии, и что Левитанский и Антокольский – разные поэты?!

– Нет никакой специфики! – грянул с трибуны оратор. – Самое главное – маркетинг, во всем мире это известно, а у нас сплошная серость и отставание! Книги, унитазы и стиральный порошок – просто товар, про это еще Филипп Котлер писал!

Марина не знала тогда, кто этот всемогущий человек, но всей душой воспротивилась… унитазам! Нет, само по себе это неплохо и даже совершенно необходимо, но, простите, вовсе из другой жизненной сферы! Что бы ни писал Филипп Котлер, исторический отдел из унитазов вряд ли сформируешь, а книги никто и никогда не станет расставлять на полках в соответствии с ценой или, к примеру, со страной-производителем!

Оглядывая свой обновленный магазин, Марина как будто ехидно спрашивала у них обоих, у того самого чиновника и непосредственно у Котлера – ну что, съели?! Дайте время, мы переоборудуем весь магазин, мы еще подучимся, поспрашиваем, посмотрим, поездим на выставки, прикупим оборудование, продлим время работы, заведем в компьютер весь ассортимент, переучим персонал, объединим в единую базу данные обо всех книгах, которые есть у нас на складах. Прикинем, оценим, придумаем новые отделы – хорошо бы антикварный! – поставим стеллажи с журналами, заведем фирменные пакеты, устроим специальные курсы, где будем учить молодежь продавать именно книги!

А унитазы пусть продает кто-нибудь другой!

Кстати об унитазах…

Один выдающийся экземпляр Марина на днях притащила из Швейцарии в буквальном смысле на руках. В книжном магазине в Медведково задумывалось литературное кафе – им хорошо, у них места много! – и Марина решила, что рядом с кафе, помимо обыкновенных мест общего пользования, нужно непременно оборудовать туалет для инвалидов. Но в Москве – и нигде в России – не продавали и не делали ни унитазов, ни поручней, ни пандусов, ни рычагов. Должно быть, в Швейцарии наличие инвалидов признавалось, и там, в Швейцарии, было принято им помогать и стараться сделать их жизнь чуточку проще, а у нас… у нас инвалидов нет!

Однажды в метро Марина услышала, как здоровенная запыхавшаяся деваха в сердцах громко сказала какому-то старичку, ковырявшемуся возле поручней с палочкой:

– Лучше б ты в молодости помер! – И, задев его монументальным плечом так, что со старичка упала шапка и носом он почти въехал в мраморную стену, двинула дальше по своим делам.

Марина сбежала по ступеням, подняла шапку, отряхнула и подала:

– Возьмите, дедушка…

– Спасибо.

Ему было, должно быть, лет двадцать, а может, и меньше, и он улыбался Марине веселой улыбкой, благодарный, что ему не придется тащиться вниз, спасать свою шапку.

– Простите меня, – сказала Марина и отвела глаза от юного улыбающегося лица.

– Да ничего.

Он нахлобучил шапку и снова заковылял вверх по ступенькам, тяжело опираясь на палку и еще подтаскивая себя правой рукой. Рука соскальзывала с гладкого поручня, и ему приходилось несколько раз перехватывать, чтоб не упасть.

Вот тогда Марина поклялась себе, что у нее в магазине все будет – и пандусы, и место, где посидеть, и специальный унитаз, будь он неладен!

Купить его оказалось не так-то просто, только по заказу, но Марине некогда было ждать, и она выпросила выставочный экземпляр, который не продавался, но она так убедительно просила, что швейцарцы, переглянувшись и пожав плечами, отдали ей этот, с витрины.