Татьяна Устинова - Там, где нас нет

Пахло хорошо, а ничего такого интересного внутри не оказалось. Просто какой-то ребенок, довольно уродливый, весь кривой. Он еще и извивался в разные стороны, сучил ручками и ножками.

– Ты ее очень любишь, – сказала мама уверенно. – Ты так ждала, когда у тебя появится сестра, и теперь ее очень-очень любишь! Поняла?

Если бы мама не стала повторять Лёке каждый день, что та очень любит Нику, она бы, может, и догадалась об этом сама. Но мама повторяла, и как-то так получилось, что Лёка правда очень любила Нику, а Ника Лёку.

В данный момент Ника разорялась в трубке, а Лёка с большим трудом запихнула юбку в сумку и потащила ее к двери.

Артем должен приехать с минуты на минуту.

Хорошо бы успеть сварить к его приходу кофе. Он любит крепкий кофе – сорт «Лавацца», – с ломтиком лимона, и тоненький гренок с листом салата и лепестком копченой утиной грудки.

Он вообще хорошо разбирается в дорогой одежде и правильной еде.

– Это ты его приучила, дура, – гундосила сестрица, когда им случалось вместе обедать. – До тебя, с супругой, он, небось, бутерброды с колбасой наворачивал и щи мясные из кислой капусты! А ты ради него все кулинарные шедевры изготавливаешь!

Но после Платона, которому было решительно все равно что есть, Лёке нравилось кормить Артема, которому было не все равно. Ей хотелось, чтоб глаза у него блестели, чтоб ему было вкусно. И чтобы она была для него самой лучшей, самой заботливой, белочкой-умелочкой!..

– Короче, в Питер ты меня не берешь, – заключила сестрица. – И я тут хоть пропадай со своим романом, который не пишется!

– Как это не пишется? – спросила разумная Лёка. – Ты сядь и пиши, вот он и напишется.

– Да ведь, когда «сядь и пиши», ерунду какую-нибудь напишешь, потом все равно придется переписывать. Надо хорошо писать-то! А писать хорошо – трудно, это еще Горький подметил, великий пролетарский писатель.

– Ты все равно не напишешь, как Горький, – возразила Лёка. – Ты уж пиши, как бог на душу положит!

– Да мне надоел этот роман, сил нет!

– Ну, тогда напиши прямо сейчас, с красной строки «Все умерли». А внизу напиши «Конец». Будет концептуальная проза.

– Я с тобой как с человеком, а ты!.. Так чего тебя в Питер несет столь внезапно? Мы что-то отвлеклись.

– В командировку.

– А почему ты говорила про кутузку?

– Это ты говорила, Ника! Там у нас просто… человек пропал. Да еще с документами. Ну вот, шеф и попросил, чтобы я съездила, поискала его.

– Ты что, глава общества искателей?!

– Ника, отстань от меня. Я варю кофе. Сейчас уже Артем приедет, у нас времени нет совсем.

– А он с тобой летит?

– Ну да.

– Ну, это еще туда-сюда, – сказала сестрица задумчиво, – а то она одна поедет пропавших искать! А как он мог пропасть, этот ваш человек? Где? И что у него за бумаги?

– Ника, не приставай.

– Может, его похитила израильская разведка, а сам он палестинский боевик и теперь скрывается от ментов в коммунальной квартире на улице Шпалерной? Под матрацем у него прокламации, а спит он в поясе шахида!

– Ты мне надоела.

– Нет, а почему ты-то должна искать?! Если кто не знает, информирую, пропавших ищут менты и агент национальной безопасности Леха Николаев. Но он ищет в телевизоре, а менты взаправду.

Лёка насыпала кофе в турку.

Какие менты? Какой… Леха Николаев?

– Ник, у нас одна сотрудница повезла в Питер документы на подпись. Документы серьезные, за них шеф весь прошлый год бился. Должна была подписать и вернуться. А у нее телефон не отвечает, и сама она непонятно где. А шеф, конечно, шум поднимать не хочет, ну, по крайней мере, пока ничего не понятно. И попросил нас с Артемом слетать. Может, ничего страшного там и нет. И даже скорее всего нет.

– А почему Артем не может один слетать? Он же у вас там за безопасность отвечает!

Лёке не хотелось признаваться. Но в конце концов!.. Что тут такого?! И она, Лёка, ни в чем не виновата. И Артем не виноват!.

– Потому что пропала его бывшая жена, – быстро сказала она. – Он один лететь не может. Ты же знаешь, какой он внима…

– Я-то знаю, – перебила Ника зловещим тоном. – Я все знаю! Я только одного не знаю, почему ты во все это ввязываешься?! Да еще так легко! Вот послал Бог сестру, ума нет, только красота!..

– Красоты тоже никакой, – тихо сказала Лёка, но Ника пропустила это мимо ушей.

– Ты ж в него влюблена! Да или нет?

– Д-да.

– Ты же хочешь, чтоб он на тебе женился, да или нет?

– Да.

– Ты хочешь быть главной женщиной его жизни, нет или да?