Андрей Ветер - Я, оперуполномоченный

Речь шла о том, что некий художник Колосов решил продать брильянтовое колье старинной работы и даже нашёл покупателя (какого-то азербайджанца), но боялся идти на встречу с ним один. Возможно, Колосов подозревал что-то или не доверял до конца покупателю. Так как он был в приятельских отношениях со своим участковым милиционером, то пошёл к нему и попросил его поехать на встречу вместе. «Понимаешь, деньги-то большие, боюсь я, – объяснил Колосов. – Да и не умею я продавать драгоценности. Может, поможешь? Поедешь со мной? Я тебя отблагодарю, Володя». Участковый Владимир Лугов поначалу упрямился, но Колосов всё-таки уговорил его, нажимая на то, что «настоящие мужики не бросают друзей в беде». Лугов согласился, хотя понимал, что фактически совершает должностное преступление. То ли Колосов слишком большие деньги пообещал ему, то ли та самая «дружба» сыграла свою роковую роль. Но так или иначе они отправились на встречу с азербайджанцем на личном «жигулёнке» Лугова. Вдобавок участковый ещё и табельное оружие прихватил…

На условленном месте к ним в машину подсел покупатель-азербайджанец, но не успели они ничего даже обговорить, как возле них резко остановилась «Волга» и оттуда выскочили два человека. «Уголовный розыск! Документы! Быстро!» – один из них показал удостоверение. Они скрутили покупателя, объявив ему, что он задержан за проведение незаконной сделки, и тут же поволокли его в «Волгу». Колосов потерял дар речи и был не в силах произнести ни слова. Лугов же полез за своим удостоверением: «Ребята, в чём дело? Я сотрудник милиции! Куда вы тащите его?» В ответ раздалась грубая брань: «Не рыпайся, козёл! Не срывай операцию, не то начальство твоё тебе яйца оторвёт». Всё развивалось настолько стремительно, что он сразу обстановку не оценил. Зато когда «Волга» рванула с места, он вдруг понял, что это произошёл самый настоящий налёт.

Лугов вытащил пистолет, выстрелил им вслед, но они скрылись.

Позже он сказал: «Головой ручаюсь, что один из тех налётчиков – действующий сотрудник угрозыска либо раньше работал в розыске». На вопрос: «Почему?» – участковый ответил: «Манера поведения, то, как удостоверение показывает… Не объяснить такие вещи. Но я убеждён. Потому-то я и купился. Если бы это были не менты, я бы их раскусил. Глаз у меня намётанный».

– Да, история, – сокрушённо покачал головой Смеляков, вспомнив утреннюю сводку.

– Интересно, а что бы Лугов сделал, если бы не купился на их ксиву? – задумчиво спросил Максимов. – Сунул бы им ствол в лицо сразу? Стрелял бы?.. Нет, в такой обстановке сразу не сообразишь. Вот если бы ждали кого, комбинацию разработали, тогда можно и на курок нажать. А тут ничего бы он не сделал… Ну показалось ему, что они не настоящие менты, и что? Ведь только показалось! Доказательств никаких!.. А ведь история дурно пахнет.

– Ещё как дурно, – согласился Семёнов. – Если там на самом деле кто-то из милиции подвизался, то в нашей конторе полетит ещё не одна голова. И всё это пойдёт в копилку чекистам. Они нас с говном сожрут.

– Ну проходите. – Лена распахнула дверь и приветливо махнула рукой, приглашая Смеляковых внутрь. Она выглядела свежо, от неё исходила безудержная энергия молодого организма. Волосы, стянутые в два хвостика, весело подрагивали при каждом шаге и делали её похожей на школьницу.

Из комнаты вышел Борис.

– Привет, ребята… Слушайте, тут такая история…

– Чего ты кривишься? – спросила Вера, чмокнув его в щёку.

– Да мы вроде только вас пригласили, а утром позвонили мои предки и обещали нагрянуть. Так что компания получится не совсем, может, удачной.

– Брось, – Лена дёрнула мужа за рукав, – у тебя мировые родители! – И быстро добавила, повернувшись к гостям: – Они у него замечательные. Совсем свои. Никогда не мешают.

– А мы и не против, – заверила Вера. – Ленусь, говори, чем помочь. Что-нибудь нарезать?

– Всё уже готово. Проходите в комнату…

Родители Бориса сразу понравились Виктору.

Николай Константинович, пятидесятитрёхлетний мужчина, смотрел доброжелательно, улыбчиво, но во всём его облике, как показалось Смелякову, сквозило нечто неуловимое, выдававшее в нём чекиста. То ли особая подтянутость (но вовсе не военная выправка), то ли умение расположить к себе собеседника и заставить его раскрыться без утайки, то ли способность беззаботно смеяться, не теряя при этом нити разговора и оставаясь сосредоточенным на главном в беседе. Впрочем, старший Жуков и не скрывал своей принадлежности к КГБ. Иногда рассказывал какую-нибудь байку из своей жизни, и невозможно было понять, имело ли это место в действительности или же то был просто анекдот.