Андрей Ветер - Я, оперуполномоченный

Галина Сергеевна тоже производила приятное впечатление. У неё были мягкие черты лица, правильные, неброские. Но взгляд Смелякова прежде всего остановился на её шее. «Удивительная шея! Что в ней особенного? Не пойму, но глаза так и возвращаются к ней». Галина Сергеевна в основном молчала, едва уловимая улыбка не сходила с её лица.

Лена заметно изменилась, Смеляков сразу обратил на это внимание. Её прежняя очаровательная раскрепощённость приобрела какую-то новую окраску, в словах и жестах стало проявляться желание привлечь внимание мужчин, хотя Лена и раньше не могла пожаловаться на его отсутствие. Раньше она флиртовала легко, с оттенком невинной весёлости, теперь же заигрывания с мужчинами перешли какую-то допустимую границу и стали временами казаться навязчивыми. Все знали, что Лена упивалась своей молодостью и красотой и жаждала, чтобы исходившее от неё очарование пьянило всех. Однако, ластясь по-кошачьи к мужчинам, она отпугивала их. Она без стеснения кокетничала со всеми.

«Может, Лена и раньше была такая? – размышлял Виктор, разглядывая девушку. – Она всегда хотела понравиться, всегда была напориста в этом, всегда немножко выставляла себя напоказ. Взять хотя бы тот случай, когда мы были в гостях у её брата; она же сгорала от нетерпения показать мне фотографию, где была запечатлена в голом виде. Сумела преподнести всё под соусом изящного искусства, но в действительности жаждала одного – приковать к себе взор. Просто сейчас она преодолела некий девичий рубеж, стала больше женщиной, в её облике нет теперь былой невинности, она сделалась самкой. Красивой, шикарной, обольстительной, но всё-таки самкой. Интересно знать, куда это приведёт её?»

Несмотря на это наблюдение, Виктор не мог не отдать должное Лене в том, что она была замечательной хозяйкой. Застолье получилось вполне домашним. Разговор легко перетекал с одной темы на другую. Вера и Лена снова и снова возвращались к воспоминаниям своего детства. Мужчины несколько раз выходили курить на кухню, рассказывали анекдоты про несвоевременно вернувшегося из командировки мужа, про Чапаева, про Брежнева. Атмосфера располагала к расслабленности, серьёзных тем никто не затрагивал, и Виктору стало казаться, что он по-настоящему отдыхал душой.

За чаем как-то незаметно разговор вышел в русло будущего.

– Андропов стар, – сказал Борис. – Сколько бы ты ни хвалил его, папа, твой Юрий Владимирович долго не сможет править страной. Кто займёт его место? Черненко? Он едва дышит. Когда выступает с трибуны, то в микрофон только его сипение слышно… Или Гришин?

– Есть люди и помоложе, – ответил Николай Константинович сыну и добавил чуть тише: – Не мы решаем судьбу страны.

– А должны решать мы! – резко возразил Борис.

– Это пустой разговор, – сухо оборвал его отец.

– Николай Константинович, вы же чекист, – вдруг не то спросил, не то констатировал Смеляков.

– Ну…

– Вы, кажется, в Московском управлении работаете? Можете объяснить мне кое-что?

Жуков неторопливо поднялся из-за стола.

– Покурим? – предложил он. – На балконе постоим?

Николай Константинович направился к балкону, прихватив с журнального столика пачку «Явы». Смеляков последовал за ним. На улице было тепло, лёгкий ветерок приятно оглаживал раскрасневшиеся от спиртного лица мужчин. По Ленинскому проспекту с шумом неслись машины. Солнце висело низко над лесным массивом, раскинувшимся по ту сторону проспекта, и далёкие фигурки людей на опушке напоминали нарисованные персонажи мультфильмов – настолько ярко и чётко были очерчены их контуры и невероятно длинными были их вытянувшиеся по земле чёрные тени.

– Вы наверняка знаете, что в МВД сейчас сильные кадровые перестановки, – начал Виктор.

– Об этом все знают.

– Хороших специалистов под топор подводят…

– Так уж и под топор? – Жуков выпустил дым через ноздри.

– На некоторых уголовные дела возбуждены, – уточнил Смеляков. – Но без реального на то основания.

– А ты прямо-таки в курсе всех деталей? – с холодной иронией спросил Жуков.

– Николай Константинович, дело не в том, в курсе ли я, – серьёзно проговорил Смеляков, – а в том, что у нас все говорят о подтасовках. КГБ ведёт настоящую войну против милиции.

– Не мы с тобой развязали эту войну, Витя, – сказал Жуков, задумчиво глядя в темнеющее небо. – Зато мы с тобой носим погоны и выполняем приказы, и ты не хуже меня понимаешь, что это значит.

– Но ведь людей незаслуженно травят, – тихо продолжил Виктор. – Буквально на днях очень сильный конфликт разгорелся. Против Сухарева, одного из лучших работников и руководителей МУРа, возбудили уголовное дело! Чекисты обвиняют его в том, что он помешал Комитету госбезопасности реализовать оперативные материалы против группы высокопоставленных валютчиков.