Станислав Родионов - Некриминальная загадка

– Был на месте происшествия. В камере на первом этаже двое заключенных подняли плиту и сделали подкоп. Землю спускали в унитаз. И пробились-таки. Первый пролез, а тоннель завалил вместе со вторым. Тот задохнулся.

– Почему же завалил?

– Они подельники. Общие деньги спрятаны. Вот первый и решил: зачем делиться?

Рябинин посмотрел на часы и резко перевел взгляд на Кохина – тот шевельнулся неуютно и опустил глаза. Когда их поднял, вновь нарвался на резкий блеск очков следователя. Рябинин спросил непререкаемым голосом

– Кохин, зачем приехал в Россию?

– Подписать контракт на алюминиевый лист с фирмой «Лира».

– А зачем пришел ко мне?

– Боюсь я…

– Чего?

– Не знаю.

– Но все-таки?

Мне кажется, что за мной следят. Кто-то побывал в моем гостиничном номере…

Рябинин знал причину собственной трусости – сильное воображение. Он представлял даже то, чего не могло быть. Но Кохин, деловой человек, вряд ли страдал от излишнего воображения. Следователь написал на листке номер телефона и фамилию, протянул бизнесмену:

– В случае чего звони Леденцову – деловой оперативник.

Евгения Маратовна ни на йоту не изменила течения своей жизни: делала утреннюю гимнастику, ходила пешком, ограничивала себя в еде и работала с утра до позднего вечера. Она считала, что отношение к работе вытекает из отношения к жизни, а отношение к жизни вытекает из отношения к работе. Они нераздельны. Пожалуй, энергии в ней даже прибыло, потому что грозила опасность, а значит, предстояла борьба. Это она поняла всерьез после увольнения мужа. И это увольнение показало, что враг силен и безжалостен. Опускать руки…

Отец говорил: быть несчастной – это слишком легкий путь в жизни.

– Евгения Маратовна, кофе будете? – спросила секретарша.

В кофе кофеин. Ей захотелось чего-нибудь покрепче кофеина, но только чуть-чуть.

– Вера, у нас вино осталось?

– Какое?

– Которое привез итальянец, из винограда со склонов Везувия…

– A-а, «Слезы Христа». Немного.

– Налей мне.

Вера принесла – вышел ровно один бокал. Странное, пахнувшее жарой и, как ей показалось, пеплом вулкана. С последней каплей проскочила и обидная мысль: пить вино в плохом настроении – это ступить на слишком легкий путь.

– Вера, пригласите ко мне коммерческого директора.

Он вошел, респектабельный, как манекен. Полный набор: брюки, пиджак, жилетка, галстук, прихваченный старомодной булавкой. Походка вальяжная, как и подобает ее заместителю. Его одеколон «Boss» посмел перебить ее трепетные духи.

– Филипп Филиппович, хочу с вами поговорить на серьезную тему…

Он сел и оглянулся на дверь: волчья привычка озираться. И вопрос вырвался сам, без спросу:

– А почему вы всегда оглядываетесь, будто чего-то стянули?

– За этим и вызвали? – Коммерческий директор порозовел, а поскольку лицо хорошо загорело, то от прилива крови оно пожелтело.

– Давно хотела спросить…

– Евгения Маратовна, у меня остеохондроз.

– Ага. Филипп Филиппович, в чем заключаются экономические тайны фирмы?

– Не разглашать суть сделок.

– Не только. Планы финансовых операций, информацию о поставщиках, даже распорядок дня директора. А что происходит, если информация утекает?

– Фирма может понести убытки.

– Нет, Филипп Филиппович, если утечет двадцать процентов информации, фирма разорится.

– Вы меня в чем-то подозреваете? – улыбнулся он.

– Вы же моя правая рука, – улыбнулась и она. Евгения Маратовна при помощи пневматического регулятора установила высоту спинки кресла и сквозь стол глянула на свои ноги в колготках из тактиля и лайкры – цвета нежно-телесного. Коммерческий директор, оказывается, тоже смотрел на стол, под стол. Заметив ее внимание, он отвел глаза. Евгения Маратовна с некоторой грустью подумала, что за все время работы никто из сотрудников даже не попытался за ней поухаживать.

– Филипп Филиппович, хочу получить от вас искренний ответ… Может быть, я не права, что не подписываю контракт с Мишелем Кохом?

– Как вам сказать…

– Прямо!

– Фирма теряет прибыль.

– Но я же напомнила про убыточную сделку с флаконами, когда не проверили платежеспособность клиента…

– Евгения Маратовна, коммерции без убытков не бывает.

– Что-то здесь не так.

– Что не так?

– Почему никто из вас не предложил проверить платежеспособность Коха? Тогда я бы подписала, и делу конец.

– Приказали бы юристу, – он пожал плечами. Ее прямые брови пролегли стрелками, в волосах ярче блеснула тонкая медь, темно-карие глаза потеряли каризну, став черными. Коммерческий директор открылся новой гранью: можно работать аккуратно и толково, но от сих до сих. Работать с единственной целью – отделаться от нее. Выходит, она не знала своих сотрудников. Тогда ей й не узнать, кто здесь враг.