Карина Тихонова: Пока муж в командировке

– Очень вкусно, – похвалила я, съев все до кусочка. – Можно попросить у вашего повара рецепт?

– Не советую, – ответил Ираклий Андронович. – Повара – люди творческие, свои секреты не выдают.

Я взяла бокал, сделала маленький глоток, подержала между языком и нёбом. Наверное, я никудышный ценитель. Благородное сухое вино кажется мне не таким вкусным, как полусладкое.

– Тебя что-то тревожит? – спросил Ираклий Андронович. – Мне все время кажется, ты хочешь что-то сказать и не решаешься.

Я пожала плечами и вежливо объяснила, что просто мне немного не по себе.

– Почему? Из-за того, что узнала, кто твой отец?

Я кивнула, не поднимая головы.

– Ты боишься плохой наследственности? – продолжал бередить мои тайные страхи именинник.

– Катя сказала, что Штефан был наследником дегенератов и садистов. Значит, и во мне течет та же… порченая кровь?

– Ничего подобного, – спокойно ответил Ираклий Андронович. – В роду Батори все было доведено до крайности: и отвага, и жестокость. Само слово «батор» означает «храбрый». Кстати, – прервал он сам себя, – любопытная аналогия. «Батор» у венгров, «батыр» у азиатов, «богатырь» у славян. Чувствуешь связь?

Я не ответила. Лингвистические подробности сейчас интересовали меня меньше всего. Ираклий Андронович бросил на меня проницательный взгляд и сказал:

– Тебе нечего бояться. Ты из рода короля Матиаша, а он был достойным и сильным человеком.

– Но были и другие! – напомнила я. – Не отважные, а жестокие! Как отличить одно от другого?

Ираклий Андронович высоко поднял бокал и сделал два маленьких глотка. Вместо рассуждений на затронутую тему он полюбовался на свет насыщенным цветом вина и решил поведать мне одну старую притчу. Ученик спросил: «Учитель, как отличить отвагу от жестокости, если жизнь – непрерывная битва?» И учитель ответил: «Вот перед тобой меч. Одна его сторона называется жестокостью, другая – отвагой. Сможешь ли ты назвать мне без ошибки имя каждой стороны?» Ученик сказал: «Учитель, это невозможно. Стороны меча одинаковы. Никто не сможет узнать, какая его сторона называется жестокостью, а какая – отвагой». Учитель покачал головой и объяснил: «Узнать это очень легко. Когда вынимаешь меч из ножен, спроси себя, во имя чего ты это делаешь? Тогда будешь точно знать, какая сторона меча обращена к тебе: жестокая или отважная».

Повисла недолгая пауза. Я смаковала чудесную притчу, как хорошее вино.

– Какая мудрая сказка!

– Это не сказка, Маша, – возразил Ираклий Андронович. – Это говорил старик Конфуций очень-очень давно, еще до того, как первый Батори появился на свет. Так что если ты боишься или сомневаешься в себе, прежде чем обнажить свой меч, спроси: зачем ты это делаешь? Вот и весь секрет. – Ираклий Андронович откинулся на спинку стула, оглядел комнату и продолжил: – Мне было бы приятно, если бы ты меня о чем-нибудь попросила. Попроси, Маша. Сегодня какой-то необыкновенный день: все перемешалось – хорошее, плохое… Скажи, что ты хочешь, сними с души тяжесть.

– И вы выполните мою просьбу?

– Выполню, – пообещал Ираклий Андронович, однако спохватился и уточнил: – Если, конечно, буду в силах.

Ясно. Хозяин дома испугался, что я попрошу его вернуть украденные картины в музеи. Но я хорошо понимала, что это абсолютно невыполнимо. При жизни этот человек не расстанется ни с одной жемчужиной из своей сокровищницы.

– Есть у меня одна просьба. Только не знаю, могу ли я об этом даже заикнуться.

– Попробуй.

Я посмотрела на Ираклия Андроновича и решилась:

– Можно достать тело Штефана и похоронить по-человечески? Меня страшно мучает мысль, что он лежит на дне того пруда, где мы его…

Я не договорила и с трудом проглотила комок в горле.

– Очень жаль, Маша, но ты опоздала, – сказал Ираклий Андронович. – Штефана уже похоронили.

Я растерялась.

– Видишь ли, мои люди достали его тело сразу после вашего отъезда, – объяснил Ираклий Андронович. – Сделали вскрытие, как полагается. Извини, но я должен был знать, что произошло. А когда все выяснилось, тело Штефана перевезли на родину и похоронили рядом с его матерью.

Я поразилась.

– Как вам это удалось? Его же отравили, убили! И что дальше? Никакого расследования не будет?

– Не будет, – подтвердил Ираклий Андронович. – Какой в этом смысл? Убийцу-то уже в тюрьму не посадишь… В общем, я решил не ворошить эту грустную историю. Пускай Штефан и твоя подруга сами разберутся между собой. Согласна?