Никита Воронов - Огненный лис

— Васька! Слышишь? Как тебе стихи мои, впечатляют?

— Светил бы ровнее, поэт хренов, — отозвался Росляков. — Не вижу, где и чего копать-то!

Действительно, в заброшенном, позабытом всеми подвале литейного цеха царила кромешная темень. Суровое подземелье было наполовину затоплено холодной, отяжелевшей водой, и солнечный свет в него не попадал совершенно. Сверху же громоздилась многометровая, ощетинившаяся гнутой и рваной арматурой гора битого кирпича и обломки кровли — все, что осталось от рухнувшего капитального здания.

В свое время несколько дней подряд Виктор скрупулезно изучал эти руины, облазил на карачках чуть ли не каждый метр — и, наконец, нашел лаз. Узкая щель между завалившимися крест-накрест бетонными плитами, через которую протиснуться можно, только сняв верхнюю одежду… Но сразу за ней образовалась довольно вместительная ниша, имевшая сообщение с тамбуром перед входом в подвал.

Бредовая идея вырыть тоннель — подземный ход, через который Шипову предстояло бежать, могла прийти в голову только людям с уже поврежденной психикой, истосковавшимся, изголодавшимся по воле и равнодушным к себе.

Копать зимой, в лютый холод, рискуя получить новый срок — и дать возможность другу бежать потом неизвестно зачем и куда. То ли, чтобы Дядя смог начать новую жизнь, спрятаться, изменить фамилию. То ли, чтобы он в конце концов убил свою бывшую, искалечившую жизнь ему и дочери жену…

Рогов и Росляков решили копать из подвала литейки. На улице, в мороз это утопия, зато оттуда… В том, что подвал остался почти невредим, Виктор не сомневался, к тому же цех находился ближе к запретной зоне и её ограждению, чем все остальные здания.

Рогов тайком произвел замеры. Получилось всего метров пятнадцать, плюс восемь метров сама «запретка» — не так уж много!

К тому же совсем рядом, под землей была проложена теплотрасса, по которой из котельной в поселок подавалась горячая вода. Ход должен был пройти под ней, ведь даже в самые лютые морозы грунт под трубами не промерзает и легко поддается не только кирке, но и штыковой лопате.

Единственным серьезным препятствием оказалась вода, накопившаяся в подвале — студеная, сковывающая движения и выворачивающая болью суставы. Находиться в ней продолжительное время было выше человеческих сил, поэтому друзья работали не более получаса в день, после чего со всех онемевших ног бежали в заводскую душевую отогреваться под струями кипятка.

Однако, подвальная вода оказалась одновременно союзником. Проникая в уже прорытый тоннель, она размывала за сутки ещё сантиметров пятьдесят — и это было явно на руку.

… Клацая зубами от холода, Виктор освещал тусклым огоньком свечи свод подземелья. При этом он подслеповато щурилсчя и рассуждал:

— Наверное, Васька, надо нам с тобой подпорки какие-нибудь ставить. Под потолок… А то, как бы не обвалился на фиг!

— Чепуха, — отфыркался Росляков, отер со лба холодные брызги и передал Рогову лопату:

— Метра ещё на четыре углубимся, тогда и подопрем. Пока ещё рановато вроде.

— Как сказать… Может статься, Васек, что потом поздно будет.

Перехватив черенок поудобнее, он начал яростно ковырять раскисшую, вязкую землю:

— Глина здесь, что ли?

— Похоже на то.

— Глина если поплывет — и отбежать не успеем. Обвалится на башку, и будет нам с тобой мавзолей, не хуже, чем у Мао Цзэдуна.

— Да типун тебе на язык, — сплюнул через левое плечо Росляков. — Не накаркай!

— Дяде, все-таки, надо рассказать про нашу затею… Неудобно как-то! Стараемся ведь для него, а держим в полном неведении.

— Вот выроем, тогда и расскажем. А пока пусть помучается. Болтливый он стал в последнее время… Не дай Бог, растреплет!

— Тоже верно, — согласился Рогов.

Единственным источником света для них был сейчас огарок церковной парафиновой свечи, шатко укрепленный на дне алюминиевой кружки. Росляков прижал эту конструкцию плечом к стене и поднес к огоньку скрюченные, онемевшие пальцы.

— Да-а… Так и в ящик сыграть можно, — грустно произнес он.

— Водица студеная, — не стал спорить Виктор. — Я уже ног не чувствую, окоченели совсем.

— Вот увидишь, Витек, — ещё обреченнее продолжил Росляков, — подхватим мы здесь хворобу какую-нибудь в тяжелой форме. Подхватим — и привет в район…

Он убрал пальцы от огня и раздраженно хлюпнул ботинком:

— Вот ведь, гадость какая! Прямо можно сказать, не подземный ход роем, а Беломоро-Балтийский канал. Воды-то сколько…