Никита Воронов - Огненный лис

По сути, битье по пьянке стекол, да и не только стекол в злополучном бараке давно уже стало для местных жителей и начальства колонии даже не шалостью или проступком, а чем-то вроде невинной народной традиции.

— Нет, ну надо же такое, а? Конец дежурства… У Любки выходной сегодня после смены, — капитан таращился по сторонам липкими от бессонной ночи глазами. Войлочный воротник шинели до красноты и зуда натер шею, волосы на лбу слиплись от пота, чесалось тело, а во рту от чрезмерного курения дешевых папирос было очень погано.

Андрей Федорович обернулся:

— Баньку под вечер протопить, что ли?

— Баньку? Да, что же… Пар костей не ломит, — дипломатично кивнул стоящий ближе всех вольнонаемный начальник цеха, ранее отсидевший на этой же «зоне» шесть с половиной лет за взятки.

В помещении становилось дышать все труднее. Народу и так набилось сверх меры — офицеры-отрядники, контролеры, да ещё только что прибежал молодой «кум»-оперативник Плющев со своим готовящимся на пенсию шефом, майором Гелязитиновым.

А дежурный все бормотал под нос себе какие-то лишние, не имеющие отношения к делу фразы:

— В обед собирались огородом заняться, теплицуп поправить, дыры на пленке залатать… Кабаны-паскуды проломали! Повадились, суки, картошку рыть, понимаешь?

— Товарищ капитан…

— Ох, Бабарчак, Бабарчак… Говнюк! Не мог пару часиков подождать, пока я сменюсь, а? Не терпелось же тебе с самого сранья-то?

Тохтамыгденская колония существовала уже почти полвека и за эти годы прошли через неё сотни тысяч людей. Видели здесь и политзэков тридцать седьмого, и врачей-вредителей, и настоящих «коронованных» воров в законе, и детоубийц, и даже людоедов — но вот от террористов пока Бог миловал.

— Что вот теперь делать-то?

Что делать — никто не знал. Все имеющиеся в наличии инструкции касались, как правило, штатных ситуаций, или же описывали действия личного состава при массовых беспорядках, побегах и прочей, редко случающейся ерунде. Нашлись даже увестистые тома наставлений по организации коммунистических субботников, но что касается захвата заложников…

— Может, пожарную машину подогнать к дверям? И стрельнуть? — Робко подал голос старший лейтенант Плющев. В органы внутренних дел он пришел года два назад из уже упомянутого авиаотряда, где служил беспереспективным электриком.

— Ты чего — совсем сдурел? — Отмахнулся Быченко. — Шесть утра! Отряды спят, начнешь стрелять — поднимешь «зону».

— Правильно, правильно, Андрей Федорович, — поддержал его Гелязитинов. — Шуметь не надо. Нежелательно! Зэки, когда пронюхают, в чем дело — на работы точно не выйдут, им только повод дай! Так и ищут, сукины коты, где бы мне, понимаешь ты, нагадить.

Плющев смутился и закурил «Приму». Вслед за ним «Приму» опера закурили остальные.

В дежурке сразу же повисло плотное облако табачного дыма, и некурящему прапорщику Иванычу сделалось дурно. Тяжело закашлявшись, он вышел наружу, но прежде чем притворить за собой дверь бросил через плечо:

— «Пожарку» нельзя.

— Чего? — не понял Быченко. — Чего?

Иваныч вернулся и пояснил:

— «Пожарку», говорю, подогнать нельзя. У неё вчера коробка передач гавкнулась.

Дослушав, пока Быченко выматерится, прапорщик продолжил:

— «Ассенизатор» можно. Там рядом с санчастью, у входа, есть выгребная яма. И если «говновоз» подьедет и начнет сосать, подозрений это у Бабарчака не вызовет.

— Верно! — кивнул начальник цеха.

— Вонища вокруг будет, конечно, жуткая… Так что, не мешало бы противогазы получить.

— А я уже получил, — радостно ощерился беззубым ртом рыжий сержант-сверхсрочник Еремеев. — Могу хоть сейчас.

— Да заткнись ты, герой! — осадил его кто-то из офицеров. — Моя бы воля, я тебе этот презерватив вообще запретил бы снимать. Воняет изо рта, как, прямо… будто ты дерьма обожрался!

Вольнонаемный начальник цеха поморщился:

— Ну как вам не стыдно? Некрасиво товарищу по оружию такие замечания делать, особенно перед решение ответственной задачи. Ему, может быть, сейчас придется под бандитские пули голову свою подставлять, а вы…

— Тебя не спросили, пердуна старого, — сразу же вмешался майор Гелязитинов.

— А что такое, собственно?

— Помолчал бы! Не твоего ума дело… Иди вон лучше, зэкам жопы вылизывай, чтобы они в срок план производственный выполняли.

— Послушайте, но при чем тут…

— Все при том же! — Взревел Гелязитинов. — Надоел ты мне, на хер, своими показателями!