Никита Воронов - Огненный лис

— Гарпушу ты зарезал скальпелем. А старика чем?

— Ерунда! На мне покойников нет. Сами знаете.

— Откуда? — Неестественно изобразил удивление питерский гость. — Наоборот… Уж поверь, пару-тройку добротных «мокрух» мы тебе нарисуем.

— За что?

— Брось тут нам целку из себя строить, Левшов! — Подал голос отошедший к окну Сергей Иванович. — И не таких ломали.

— Слышь, ты… а твой номер здесь вообще шестой, — неожиданно даже для самого себя оскалился Виктор.

Круг осуждающе покачал головой, подошел поближе и очень сильно ударил Виктора кулаком в солнечное сплетение. Затем приподнял его обмякшее тело и процедил сквозь зубы:

— Не дерзи… а то зашибу ненароком. Никто ведь не знает, что вы с Папичем здесь, у меня. Свидетелей-то не было при задержании. Понял?

— Ошибаешься, куцехвостый, — прохрипел в ответ отдышавшийся Виктор:

— Были свидетели.

— Да ну? — Ухмыльнулся Круг.

— В каюте… девчушка одна. Очень шустрая. Пряталась.

Хозяин кабинета и его питерский гость озадаченно переглянулись.

— Врешь, наверное?

— Проверяйте.

— Ну, ладно, не кипятись. Успокойся, — примирительно произнес Антон Эдуардович.

— Это коллега мой немного погорячился. Но, в любом случае, от «убойных» статей тебе не уйти. Хотя. Конечно, если с другой стороны посмотреть…

— С какой это?

— Да сущая безделица… Икону верни. Ту, которую у Гарпуши прихватил.

— А может, ты уже и тайничок нашел? — Вмешался Круг. — Так давай по-умному, Циркач!

— Договоримся. Одному тебе все равно не управиться — масштаб не тот.

— Сам понимаешь, не по тебе кусок.

— А с вами, значит, управлюсь, — зло прищурился Виктор. — Буду, как сыр в масле, да?

— Только вот вопрос: надолго ли? До тех пор, пока вы меня, как дядьку моего, не грохнете?

— Из наших его никто не трогал. — Заверил Круг. — Гарпушина самодеятельность.

— Так что, считай, отомстил, — поддержал коллегу Антон Эдуардович.

— Не убивал я Гарпушу, — устало выдохнул Виктор. — Хотите — верьте, хотите — нет. Не убивал. И иконы дядькиной тоже у меня нет.

В дверь кабинета вежливо постучали. Получив разрешение, через порог шагнул оперативник и доложил:

— Яхту обшарили. Ничего не нашли. Ни оружия, ни наркотиков, ни предметов старины, как вы ориентировали. Только… только в трюме, оказывается, девка пряталась. Придурочная такая! Истерику нам закатила.

— Доставили? — С надеждой в голосе спросил питерский гость.

Оперативник покосился на своего шефа:

— Так точно. В соседнем кабинете сидит. Вместе с Папичем.

— Ну, вот… а ты волновался, — Круг победно взгялянул в лицо Виктору и довольно фальшиво пропел:

— И никто-о не узна-ает, где моги-илка твоя…

— Может, все-таки договоримся?

— Так ведь не о чем. Нет у меня иконы. И не было никогда.

— Жаль, — поморщился Круг. — Придется с твоим Папичем толковать. Может, он поумнее окажется?

Хозяин кабинета обернулся к оперативнику:

— Задержанного Папича — сюда, а этого на его место.

Парень в штатском подошел к Виктору и отстегнул наручники от батареи:

— Пошли!

… В этот момент двустворчатую дверь кабинета сотряс удар страшной силы. Левый наличник с треском раскололся, часть одна из створок сорвалась с петель и гулко брякнулась на пол, прямо под ноги Виктору. В образовавшийся проем влетел полный ярости и решимости Палец, сжимающий в руках автомат ППШ.

— На пол, бляди! — Взревел он. — На пол! Угнездю сейчас, на хер, всех!

Не дожидаясь ответной реакции, он вскинул вверх ствол и дал веером длинную очередь. На головы присутствующих с потолка брызнула штукатурка, а со стены слетел черно-белый портрет «железного Феликса».

— На пол, суки позорные!

— Я же говорил, что он живой, — пробурчал Круг и недовольно опустился на колени.

— Да, вижу, весело у вас тут, — Бойко тоже подчинился приказу, стараясь при этом, однако, не потерять чувство собственного достоинства.

— Местная специфика, — извинился хозяин кабинета.

— Молчать! — Палец наставил ствол прямо ему в лоб.

— Спокойнее, спокойнее, молодой человек, — прикрылся ладонью Сергей Иванович. — Не надо нервничать! Уйти собрались? Идите. Никто ж не держит.

— Заткнись, — посоветовал Виктор, успевший уже перестегнуть наручники с себя на оперативника. — Отраспоряжался, псина вонючая!

Виктор нагнулся, забрал у Круга табельный «макаров» и сунул его к себе в карман. Потом подошел вплотную к притихшему Антону Эдуардовичу:

— Не надо больше меня доставать. Понятно? Нет у меня иконы. И не было. И не убивал я никого. Лучше у Курьева своего спросите.