Никита Воронов - Огненный лис

Стараясь по возможности никого не задеть, Виктор протиснулся между бодрствующими в коридоре его вагона пассажирами и вошел в служебное купе:

— А вот и я. Не ждали?

— Передал? — Оторвалась Даша от приготовления кофе.

— Так точно!

— Спасибо, Витюша… Понимаешь, ерунда какая — не могу по внутренней связи дозвониться. Наверное, опять переговорник полетел.

— Ну, так вызови электрика.

— Учи ещё меня! — Хмыкнула Дарья. — Два дня на вагоне, а туда же… грамотный. Помоги лучше кофе разнести, а то я забегалась совсем.

— Будет исполнено-с… — Виктор принял подобострастную позу:

— В лучшем виде-с! Еще что прикажете, Дарья… э-э-э… извините, не осведомился, как по отчеству?

— А не мешало бы, молодой человек, — шутливо сдвинула брови девушка. Отчество, как у тебя — Дмитриевна.

— Какое совпадение… Что ж, Митревна, приказывай. Распоряжайся!

— Надо кофе разнести. С пятого купе — и до конца. Справишься?

— Лег-ко!

— Вот сахар, вот печенье, если кто захочет. Кофе растворимый в чашках. — Дарья показала пальцем через плечо:

— Титан — сам знаешь, где…

— Не извольте-с беспокоиться, мадам!

Облачившись в белую курточку, он подхватил разнос и направился вдоль вагона:

— Кофий, господа… Кофий!

«Вот же болван, — усмехнулась, глядя ему вслед Дарья. — Шут гороховый! Цирк уехал — клоуны остались… Точно, мне кто-нибудь из пассажиров накатает жалобу».

А Виктор тем временем уже дернул на себя ручку пятого купе:

— Разрешите?

Дверь откатилась в сторону, и он бочком, стараясь ничего не опрокинуть, протиснулся внутрь:

— Кофе бразильский, свежезаваренный! Пьешь чашку — платишь за две!

Обитавшие в купе не слишком трезвые мужчины дружно захохотали в ответ и потянулись за чашками.

— Коньячку примешь? — Предложил один из них.

Виктор не отказался, после чего к тому же закусил протянутым бутербродом с красной икрой.

— Будьте здоровы! — Он подумал, что так вот, на холуйской вагонной должности вполне мог бы и прокормиться.

Правда, в шестом купе оптимизма у Рогова поубавилось. Реплики он повторил, но коньяка не налили, а бутерброд оказался всего лишь с колбаской.

— Тоже сойдет, — не стал привередничать Виктор.

Но в седьмом купе от кофе отказались совсем. К тому же, смерили его таким презрительно-хмурым взглядом, что Рогов предпочел побыстрее смыться:

— Извините… Пардон.

Он подошел к следующей двери:

— Прошу, кофе! Ароматный, бодрящий…

Не закончив фразу, Виктор замер в проеме с полуоткрытым ртом:

— Валерий Николаевич?

— Здравствуй, Витюша.

Отозвался не Болотов, а сидящий напротив него респектабельный господин, в котором Виктор с трудом, не сразу, но угадал авторитетного вора по кличке Булыжник.

— Неужели не узнаешь?

— Простите… — сглотнул слюну Рогов. — Богатым будете!

Булыжник усмехнулся:

— Да я и так не жалуюсь.

Виктор продолжал стоять на пороге купе — с идиотским видом, не зная, следует радоваться встрече или бежать сломя голову. В мозгу копошились обрывки мыслей:

«Как же я их на посадке не заметил? Как проскользнули-то мимо?»

— Проходи, Витюша. Садись, — распорядился Болотов.

— Да я вот, сейчас…

Рогов замешкался — и тут же почувствовал чье-то неслучайное присутствие за спиной. Скосил глаза, но различить смог только мощное плечо расположившегося сзади мужчины.

— Садись, — несколько тверже повторил Валерий Николаевич, не убирая, однако, с лица улыбку.

Виктор опустился на край одеяла:

— Спасибо.

Дверь в восьмое купе моментально захлопнулась, оставив его лицом к лицу с давними знакомыми.

— Сколько лет, сколько зим… — покачал головой Болотов.

— Значит, вот где пристроился? — Подал реплику Булыжник.

Но Валерий Николаевич уже продолжил:

— Молодец! Отличное место. Можно сказать, блатное.

В голосе его прозвучала нескрываемая ирония. Виктор хотел было что-то ответить, но не успел даже рта раскрыть — инициативу снова перехватил Булыжник:

— Что же ты, касатик? Откинулся — и думать забыл про друзей?

— С глаз долой — из сердца вон! — Вздохнул Валерий Николаевич.

— Хоть бы строчку черкнул, письмецо какое… Так, мол, и так: жив, здоров, пристроился богато, кусок хлеба имею с маслом. Готов поделиться от щедрот своих, «подогреть» братву на зоне.

Несмотря на ласковый тон Булыжника, это по воровским понятиям уже походило на «предьяву». Поэтому Виктор встрепенулся:

— Да я ведь, честно говоря…