Анна Князева: Прощальный поцелуй Греты Гарбо

— Не смею возражать. Что касается меня, то я удаляюсь. — Григорий обращался ко всем присутствующим — дюжине хорошо одетых людей. — Игра окончена, и весь этот вечер мне было совершенно замечательно с вами. Я буду по вам скучать!

Одновременно с тем, как он договорил последнюю фразу, задвигались стулья, и участники игры начали перетекать на открытую веранду ресторана.

Несколько человек обступили Григория.

— Это было незабываемо, — сказала дама неопределенного возраста со следами подтяжек на когда-то красивом лице. Ее сухую жилистую шею отягощало массивное ожерелье марки «Картье» из розового золота с бриллиантами. — Планируете еще одну встречу?

— Мой драгоценный друг, знайте, что я всецело принадлежу вам! — Григорий изъяснялся несколько экзальтированно, однако по его внимательному, холодному взгляду было понятно, что это всего лишь галантность.

— И все-таки?

— Лишь только найду свободное время, и мои помощники тотчас вас известят. — Он вытащил оранжевый платок с вышитым вензелем и вытер вспотевший лоб. — Весьма печально, что не все собрались…

— Вы про Ольшанского?

— Кажется, он должен был сидеть за вторым столом.

— Я видела его.

— Неужели?

— Он говорил с портье.

Григорий поднял брови и заинтересованно склонил голову набок:

— В нашей гостинице?

— Да-да, это было в фойе.

— Отчего же он не пришел на игру?

— Откуда мне знать… — сказала дама в «Картье».

Тем временем на открытую веранду переместилась большая часть участников игры. Катерина, Марго и Лионелла расположились в плетеных креслах и, потягивая сухое вино, делились впечатлениями.

— Вы заметили? За вторым столиком были двое: Милена, жена Полторацкого, и Калмыкова с Первого канала, — сказала та, что была в голубом — ее звали Катерина.

— Третий — Кира Ольшанский, — ответила Лионелла. — Но он не пришел.

В разговор вмешалась Марго:

— Слышала, в последнее время Кирилл много пьет.

— Ольшанский всем должен денег. Как говорит мой муж: это — плохая тенденция. — Катерина расправила шлейф плиссированной юбки. — Уму непостижимо, как можно было промотать такое наследство.

Лионелла расщелкнула сумочку, достала янтарный мундштук и вставила в него длинную сигаретку. Ее тонкие пальцы двигались чуть замедленно, движения были вычурными и одновременно простыми. Она закурила и проговорила между затяжками:

— Все дело в том… Что наследство досталось ему слишком легко.

— Сколько Ольшанскому лет? — поинтересовалась Марго.

— Около сорока, — ответила Лионелла.

— Нужно заметить, что он — красавчик. То есть я хотела сказать — стильный мужик.

— На любителя, — поморщилась Катерина и, проводив взглядом какую-то пару, заметила: — Не понимаю, для чего богатые мужики женятся на страшненьких.

— Чтобы родилась такая же страшная дочь, и кто-то женится на ней по расчету, — сказала Лионелла и нехотя обронила: — Полнейший вздор… Зачем искать изъяны там, где их нет?

— Ты про Кирилла?

— Нет. Я про тебя. Никто не виноват, дорогая, что твой муж так нехорош собой.

— Ты… ты… — Катерина нервно задышала и подняла глаза к небу, пытаясь унять подступившие слезы.

— У тебя сейчас тушь потечет… — сказала Марго.

Лионелла потушила сигарету и спрятала мундштук в сумочку.

— Не терплю глупость. Это выводит меня из себя. — Она встала с кресла. — Хочешь быть стервой — учись. В противном случае лучше сменить амплуа. Приятной вам ночи. Я, пожалуй, пойду к себе в номер.

Лифт был занят, и Лионелла поднялась на третий этаж по лестнице. Была полночь, и коридор, устланный ковровой дорожкой, был пуст.

Она бесшумно дошагала до двери, отомкнула ее ключом и вошла в номер. Включив свет, повела носом, уловила незнакомый запах, склонилась, чтобы расстегнуть ремешки туфель, но вместо этого подобрала с ковра зеленую стеклярусную трубочку.

В нескольких сантиметрах от первой лежала вторая, чуть дальше — третья. Последнюю стекляшку Лионелла обнаружила у двери смежного номера. Немного помедлив, она прошла в спальню, открыла шкаф и передернула вешалки, на которых висела одежда. Не обнаружив того, что искала, Лионелла повторила все в обратном порядке, но результат оказался тем же: гипюрового платья, расшитого зеленым стеклярусом, в шкафу не было. Конечно, она могла бы забыть его дома, в Москве, если бы не купила только вчера, когда приехала в Питер.

Лионелла подошла к телефону, взяла трубку и дождалась, когда ответит портье. Но, когда тот ответил, в голову пришла идея получше, не реализовать которую она не могла из-за врожденного любопытства.