Иван Сербин - Гилгул

— Я? — изумился профессор. — Я бросаюсь с кулаками на вас?

— Именно вы, профессор. У меня и свидетели есть. Они на планерке сейчас, но позже я могу вас познакомить, если угодно. Так вот, вы бросаетесь на меня с кулаками, вынуждая заподозрить вас буквально черт знает в чем, а между тем я лично желаю вам только добра.

— Молодой человек, — замахал руками профессор, — оставьте эти ваши… Оставьте! Если уж вы действуете сталинскими методами, то хотя бы потрудитесь соответствовать. И не надо играть тут со мной… Не надо! Я уже пуганый! Меня в пятидесятом такие пугали — не чета вам! И ничего! Жив, как видите! Костя слез со стола, обошел стул и встал позади профессора, упершись руками в спинку стула, наклонился к самому уху и прошептал:

— Ничего, профессор. Это ненадолго. — Он посмотрел на дергающуюся щеку старика и добавил все там же вкрадчивым шепотом: — Кстати, надо бы посоветовать этой вашей студенточке белобрысой поскорее аборт сделать. С вашим-то нынешним здоровьицем, профессор, на зоне больше года не протянуть. Опять же, студенточка эта… Любочка, кажется? Любочка. Так вот, Любочка обязательно подпишет заявленьице, что вы ее сперва изнасиловали, а потом склонили к сожительству. Непременно подпишет, вот увидите. Когда узнает, что вы помимо нее спали с половиной курса. Уязвленная женская гордость, она, знаете ли, пострашнее пистолета будет.

— Прекратите говорить об этой девушке гнусности! — выпалил профессор. — Я запрещаю вам, слышите? Оперативник вздохнул, выпрямился. Лицо профессора было бледным, подбородок трясся, по лбу и щекам катился пот. Костя усмехнулся, сказал уже громко, буднично:

— И правда, стоит ли говорить о ней гадости? На кой ляд вы сдались этой Любочке? Молодая, красивая. Фигура опять же. А темперамент… Сказка, а не девушка. И такая должна передачи вам в тюрьму таскать? Смеетесь, что ли? Тоже мне, нашли жену декабриста. Ей ведь, профессор, не вы нужны были, а квартирка ваша замечательная в центре да блага профессорской женушки. Симпозиумы за бугром, санатории престижные, круг общения, ну и прочие трали-вали. А что вы не могли ее удовлетворить в половом отношении, так Любочка — девушка не только красивая, но еще и общительная. Она с лихвой окупала недостаток семейного тепла институтскими и профессорскими «связями». Причем иногда не с одним, а сразу с двумя пар…

— Вы лжете! — закричал профессор, вскакивая и замахиваясь на Костю сухоньким кулачком. Оперативник даже не стал уклоняться. Просто ткнул старика согнутым пальцем в солнечное сплетение, и тот задохнулся, упал на колени перед Костей, схватился за сердце.

— Ну вот, — насмешливо сказал оперативник. — А говорите, не кидаетесь с кулаками.

— Вы бессовестно лжете! — прошептал сдавленно профессор.

— Хотите проверить? — деловито предложил Костя. — У меня в сейфе как раз лежит рапорт одного нашего внештатного сотрудника, «стукача», проще говоря. Так вот, в этом рапорте очень интересные фактики содержатся. Хотите узнать, как отзывается о вас ваша Любочка, когда занимается групповым сексом? Кстати, Сашук, Юленька Ленина тоже принимала участие в этих оргиях. Причем неоднократно и с удовольствием. — Он снова повернулся к профессору. — А может быть, вам интересно, как Люба называет партнеров и особенно партнерш во время предварительных ласк? Или какой вид сексуальных извращений доставляет ей самое большое удовольствие? Или что она кричит в момент оргазма?

— Это… это фальшивка. Грязная подделка!

— Вам бы, конечно, этого очень хотелось, — кивнул Костя. — Я понимаю. Ладно, чтобы развеять ваши сомнения, давайте отправим за вашей Любочкой машину. Ее привезут через сорок минут, а заодно и «стукача» этого прихватят. И еще нескольких ребят и девочек из тех, чьи фамилии значатся в рапорте. Хотите? А потом посадим их в этом кабинете, всех вместе, при вас, и начнем задавать вопросы. Тогда и увидим, лгу я или говорю правду. — Старик вдруг закрыл лицо ладонями и зарыдал. Плечи его заходили ходуном. Спина ссутулилась. — Ну, ну, профессор. Что это вы? Давайте-ка присядем на стульчик. Во-от. Чего вы на полу-то, да еще и на коленках? Здесь ведь не подвалы Лубянки. Да и, как вы верно подметили, времена не те. Перед нами на коленках стоять не обязательно. — Так, приговаривая едва ли не по-сыновьи, Костя ухватил старика под руку, заботливо помог подняться и усадил на стул. — Так получше, профессор? Удобно? Ну и хорошо.

— Вы — садист, молодой человек, — пробормотал профессор, сразу старея лет на двадцать. — Чудовище, палач.