Иван Сербин - Дикие псы

— Иди, Дима, ищи деньги. Время пошло, — чуть громче повторил Рашид, еще прибавляя звук.

Георгий Андреевич Конякин вошел в прихожую, не закрыв за собой дверь, поскольку знал: Анна идет следом. Он даже не прислушивался к ее шагам. Они давно стали неотъемлемым фоном его собственных. Георгий Андреевич, не оглядываясь, прошел в комнату, открыл бар, достал рюмку, бутылку коньяка, наполнил, выпил залпом, не поморщившись. Он с одинаковой легкостью, различая исключительно крепость, но не вкус, мог потреблять коньяк, спирт, водку или дешевый портвейн. Это у него осталось с детства, когда он был еще никем, трескал по подворотням «хань» с местными шпанистыми пацанами и орал песни под плохо настроенную «дощатую» гитару. Он прошел к столу, скинув на ходу, прямо на пол, пальто, плюхнулся в кресло и налил вторую рюмку. На пороге тенью возникла Анна. Скользнула по комнате легко, как стрекоза. Конякин выдохнул глубоко, до самого дна легких, опрокинул в себя вторую рюмку, скомандовал пассии:

— Закусить что-нибудь придумай. Анна упорхнула в кухню, а Георгий Андреевич огляделся, с некоторым удивлением подумав, что за все здесь, включая саму квартиру, заплачено им. А нужно ли ему это? Конякин налил третью рюмку, выпил, почмокал влажными от коньяка губами, разглядывая валяющееся посреди комнаты пальто. Анна мягко вплыла в комнату, держа на ладони тарелочку: лимончик, карбонатик. Поставила тарелку на стол, подсела рядом. Поняла его нежелание включать свет по-своему. Полезла прохладной ладонью под рубашку. «А ведь она меня доит, — подумал Георгий Андреевич. — Как колхозница корову. Сосет бабки, пиявка». Он смотрел на девицу, пытаясь углядеть за тонкой маской дорогого макияжа хотя бы искру настоящего чувства. Анна оценила его долгий взгляд, улыбнулась, но с дежурной готовностью, зная, что за все будет заплачено. Скользнула ладонью по животу, поиграла застежкой на брюках, потянула «молнию» вниз, одновременно сползая с кресла, становясь рядом на колени. В этот момент в кармане пиджака зазвонил телефон. Конякин достал трубку, нажал нужную клавишу.

— Слушаю, — буркнул, ощущая, как перехватило горло. Анна расстегнула ремень, пуговицы, потянула брюки вниз, к коленям, открывая белые конякинские бедра и волосатые ноги. Дыхание ее стало профессионально тяжелым, деланно-возбужденным. Тонкие холодные пальцы ласково погладили волосы в паху. Конякин стиснул зубы, подумав: «Сука, змея, гадина». Однако не предпринял попытки остановить Анну.

— Георгий Андреевич, — взывала тем временем трубка.

— Я слушаю, — сипло ответил он, ощущая горячее прикосновение женских губ к животу. Ее дыхание обжигало кожу. — Слушаю, — повторил Конякин, глядя вниз, на длинные белые волосы, стелющиеся по его телу и укрывающие бедра, словно дикарская повязка. Сухое, раскаленное, как неостывший пепел, касание губ между ног. Легкое и ласковое, словно дуновение ветра. «Тварь, — подумал он. — Какая же жадная, грязная, ненасытная тварь». Тяжело опрокинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Соломенно-белые, мягкие волосы колыхнулись. Обжигающее кольцо губ сомкнулось вокруг пениса. Пальцы девушки протиснулись под конякинские ягодицы, сжали их, толкнули вверх.

— Георгий Андреевич, это Тяглов. Голос звучал взволнованно, почти тревожно и в тишине квартиры необычайно отчетливо. Анна задышала тяжелее и чаще. Она любила все нестандартное. А этот звонок был чем-то вроде акта телефонного эксгибиционизма. Ей хотелось услышать его стон в момент оргазма. Прямо сейчас, в телефонную трубку. Пусть тот, кто звонит, поймет, чем они занимаются.

— Вы заняты? Конякин только замычал в ответ, давая понять, что не ушел, не исчез. Здесь он, слушает. Анна толкала его бедра вверх, ритмично сжимая пальцами ягодицы. Она была профессионалкой и абсолютно точно знала, как доставить максимальное удовольствие за минимальный отрезок времени. Плюс она отлично знала именно этого мужчину. Знала, как он дышит, какие звуки издает, как подрагивает его тело, когда, сводя мышцы, подступает волна оргазма. Она слышала дыхание Конякина, прерывистое и хрипловатое. Чувствовала, как непроизвольно приподнимаются его бедра. И когда он с влажным всхлипом втянул воздух сквозь стиснутые зубы, Анна сама ощутила что-то очень близкое к оргазму. Вспышку, застящую разум и приносящую наслаждение ничуть не меньшее, чем физическое. Отпустив ягодицы, она отстранилась и, обхватив ритмично вздрагивающий пенис рукой, почувствовала, как стекает по пальцам горячее семя. Звонивший, без сомнения, догадался, что происходит, бормотнул смущенно: