Иван Сербин - Сердце дьявола

— Итак, что мы имеем на данный момент? Волин тяжело плюхнулся в кресло, вытащил из кармана пачку сигарет, зажигалку, потер глаза. Бессонная ночь, что тут поделать. Засыпаем, братцы, засыпаем.

— Женщина, рост сто семьдесят два — сто семьдесят пять, брюнетка, возраст ориентировочно, двадцать — двадцать пять лет. Смерть наступила около двух суток назад от множественных колото-резаных ран в области груди и шеи. Особая примета: на правом бедре татуировка — бабочка. Размер два на три сантиметра. — Лева Зоненфельд выглядел бодрым и свежим. Как, впрочем, и всегда. Эта его фантастическая способность вызывала у Волина едва ли не мистическое уважение. — Голова отделена от тела острым предметом, предположительно ножом. Одежда с трупа сорвана, но прямые признаки насильственного полового акта отсутствуют. В пяти метрах от места обнаружения трупа, в куче мусора, найдены женский костюм, на подкладке пиджака знак фирмы «Версаче», блузка с тем же знаком и женское кашемировое пальто со знаком «Пако Рабанн». Бирок прачечных или химчисток не обнаружено, как и следов ремонта.

— Такие вещи не ремонтируются, — заметил Саша. — Они носятся, а потом выбрасываются.

— Вещи уже отправлены на лабораторное исследование. На воротнике и груди пиджака, блузки и пальто, — продолжал, не обращая внимания на реплику коллеги, Лева, — обнаружены порезы, идентичные местоположению порезов на теле жертвы, и бурые пятна, внешне похожие на кровь…

— Кровь и есть, — снова проворчал Саша. — Левушка, ты же не протокол составляешь. Давай называть вещи своими именами. Этот придурок заманил девчонку в глухой двор, несколько раз ткнул ножом в грудь, полоснул для верности по горлу, содрал одежду и отрезал голову. Вот как раз этого-то я и не могу понять. Зачем ему понадобилось отрезать ей голову? И еще, на кой ляд он завернул труп в целлофан? — Саша неуместно вольготно закурил и, спохватившись, поинтересовался: — Можно, Аркадий Николаевич?

— Да кури уж, — махнул рукой тот, чувствуя непреодолимое желание грохнуться физиономией на крышку стола и закрыть глаза. Саша посмотрел на Леву, словно ожидая, что тот выдаст сейчас конкретный ответ, но немногословный Лева чертил на листке замысловатые узоры и отвечать явно не собирался. Саше ничего не оставалось, кроме как самому ответить на собственный вопрос:

— Целлофан, чтобы запах не пошел. А то ведь бродячих собак в округе — как грязи. А голову отрезал, потому что не хотел, чтобы ее опознали.

— Тогда почему не унес? — поинтересовался у стола Лева. — Голову-то? Зачем положил вместе с телом? За столом невозмутимо молчали. Зато Саша кинулся в бой:

— А куда бы он ее девал? А? Ну скажи, куда? Выбросил бы? Так ведь рано или поздно нашли бы! Зато риск какой — отрезанную голову с собой таскать. А если милиция на улице остановит? Спросит: «А что это у вас в сумочке? Товарищ, заляпанный кровью с головы до ног, мы к вам обращаемся». Что он им скажет? Мол, вот только что одну бабенку «мочканул», граждане хорошие, сувенир домой несу. На память, блин. Так, по-твоему? Волин выудил из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой.

— Саша, ты прав в одном: этот тип должен был вымазаться в крови с ног до головы. Получается, идти через город в окровавленной одежде он не испугался, а голову унести побоялся. — Волин поморгал, пытаясь совладать с резью в глазах. — Нет, здесь дело вовсе не в личности убитой. Не боялся он, что ее опознают. Тут что-то другое. Кстати, ты заключение внимательно читал?

— Ну да, — Саша кивнул. — Пропустил, что ли, что-то? Так вы поделитесь, товарищ следователь.

— Там написано: «Срез гладкий». Убийца действовал не спеша, резал аккуратно. И место это он давно подобрал, все прикинул, рассчитал.

— Почему вы так думаете? — Лева поднял взгляд. Волин устало вздохнул, помассировал пальцами переносицу.

— У него не могло быть уверенности в том, что кто-нибудь не заглянет во двор. Бомжи, например, или помочиться какому-нибудь алкашу приспичит. Так вот, если бы у убийцы имелись на данный счет хоть малейшие сомнения, он не стал бы расчленять труп. Ему ничего не стоило просто размозжить жертве лицо. Вместо этого он спокойно отрезает голову. Вывод: убийца заранее подыскал место, понаблюдал за ним, выяснил, что во двор никто не заходит, и только после этого привел туда жертву.

— Откровенно говоря, в данный момент меня больше интересует не то, почему он изуродовал жертву, — заметил задумчиво Лева, — хотя это и любопытно, а то, ради чего он вообще ее убил? Следов насилия не обнаружено. На пальце жертвы золотое кольцо, в ушах золотые сережки, в найденной сумочке — триста долларов. Таким образом, ограбление исключается. Тогда зачем? И за каким чертом эта девица пошла с убийцей во двор? Не тащил же он ее силком?