Иван Сербин - Сердце дьявола

— Так Марина живет в тебе? — спросил он нарочито громко, заставляя дочь отвлечься от мыслей о боли.

— Вот здесь, — Боря постучал кончиком лезвия по собственной голове. Это был хороший момент. Катька могла вырваться. Сил бы у нее хватило, но она боялась. — Точнее, жила. Теперь ее уже нет.

— И давно вы вместе?

— С самого детства. Когда появился я, она уже была.

— Чем же она так тебя допекла, что ты решил ее убить? Боря криво усмехнулся. Глаза его стали жесткими. В них проявилась бездушная злоба.

— Ты видел мою грудь? Посмотри. — Он повернулся к Катьке, сказал ей: — Попробуешь вскочить — убью. — Затем одним коротким движением взрезал свою блузку, обнажив две небольшие женские груди. — Ты видел? Твою мать, я сам не могу в это поверить! У меня — сиськи! Как у настоящей бабы. Я ей кто? — Боря вцепился пальцами в Катькино предплечье. — Эта сука решила, что она слишком мужеподобна! Ты представляешь?

— Мне больно, — простонала Катька.

— Заткни пасть! — рявкнул Боря и вновь повернулся к Волину. — Ты представляешь? То, что у нее член, ее не смущало! А вот то, что груди нет, — это да. Это, на хрен, мужеподобие, конечно! — Волин видел, что Боря распаляется все больше и больше. Он сам растил в себе злобу и жил этой злобой. — То, что ее трахают в задницу, это нормально, а вот что груди нет — это, конечно, отклонение! Мало я из-за них терпел.

— Из-за кого ты терпел? — нахмурился Волин. — От кого?

— От кого? — лицо Бори перекосила гримаса омерзения. — От этого ублюдка, сволочи, гада ср…го.

— Ты это о ком?

— Да о папаше, в рот ему дышло. Эта тварь, Маринка, таскалась по улицам, а папашка, в качестве наказания, трахал Вовчика. Точнее, это он думал, что трахает Вовчика, а на самом-то деле трахал меня. Вовчик в эти дни ночевал где-то в другом месте. Так мы и жили. Маринка таскалась по улицам, а вечерком папашка нажирался и отрывался на мне. Драл во все щели, как проб…ь подзаборную. Тварь! — Боря разозлился не на шутку. Лицо его пошло красными пятнами, в глазах загорелся дикий пожар безумия. — Теперь тебе понятно, за что я ее ненавижу?

— Марину-то? Теперь понятно. А почему ты не пошел в милицию и не рассказал им обо всем?

— Кому? Участковому? Дяде Коле? Что бы я ему рассказал? Об этой суке Маринке? Да он первым бы заржал мне в лицо. — Боря неожиданно осклабился. — Ничего, я тоже не остался внакладе.

— В смысле?

— Однажды вечерком папашка поднажрался и полез у меня перед носом членом махать. Я врезал ему по башке, связал и засунул в сугроб под окном. Ох, он там стонал! Полночи, тварь, спать не давал. Но к утру ласты все-таки склеил.

— Ты убил его?

— Конечно. — На лице сумасшедшего застыло злобное торжество. — А наши менты только перекрестились. Папашка у меня не сахар был.

— Скажи, а почему ты выбрал именно мою дочь?

— Какая она тебе, на хрен, дочь? Сука! Дочь отца называет папой! А эта тебя — Волин!

— И все-таки? Это же не случайность? Я, она, ты.

— Конечно, это не случайность. — Боря схватил Катю за волосы, намотал их на кулак, притянул девушку к себе и заговорил, почти прижимаясь губами к ее уху, но глядя при этом на Волина. — На этом ср…ом шейпинге она Маринке все уши про тебя прожужжала. Какой ты умный, да смелый, но одно плохо, от семьи оторванный. О маме не заботишься, — Боря ехидно улыбнулся Люсе. — Вот я и подумал: «А ведь ты похож на меня». Только папашка трахал меня физически, а тебя две эти дуры е… морально. И тогда я решил: если уж мне все равно придется убить нескольких шлюх, почему бы не помочь заодно тебе? Я взял график, подогнал его по масштабу, наложил последнюю точку на твой дом, а потом повернул карту так, чтобы первая жертва пришлась аккурат на твой участок. Ты — следователь по особо важным делам, у тебя за плечами куча раскрытых преступлений, к тому же я предусмотрительно выбрал для звонка с сообщением о трупе именно твое дежурство. — Он захохотал, но уже через мгновение вновь стал абсолютно серьезен. — Благо что эта маленькая побл…шка, — Боря дернул Катю за волосы, и та застонала от боли, — слишком много болтает. Волин стиснул челюсти с такой силой, что на скулах заиграли желваки.

— Но ты не мог подстроить голос. Если бы голоса Кати и Марины не совпали, то твой план…

— Что мой план? План — херня! Он не стоит выеденного яйца! Если бы у них не совпали голоса, я бы выбрал что-нибудь другое! — рявкнул Боря. — Ноги, тело, рост, цвет глаз, волос. Мало ли признаков. Признаки не имеют значения, пойми ты это наконец! Признак — предлог! Мне просто нравится их убивать. Нравится. Вот и все! Единственная шлюха, которую я хотел убить по-настоящему и которую, к счастью, убил, — Марина. Ее больше нет. — Он посмотрел на Волина и добавил: — Теперь скажи мне спасибо.