Михаил Серегин - Воля под наркозом

– Насчет фамилии, честно говоря, не уверен… – промямлил я, памятуя о добровольном признании. – Кое о чем мы все-таки говорили. Точнее, она спрашивала, я отвечал. Но домашнего адреса точно не говорил! И про Мишку молчал, как аквариумная рыбка.

– Ага! – радостно вскричал полковник. – Значит, тебе уже тогда что-то во всем этом показалось подозрительным! Иначе почему бы ты помалкивал?

«По привычке», – чуть было не ляпнул я, но вовремя сдержался, понимая, какую бурю негодования со стороны полковника способно вызвать подобное легкомысленное заявление. И тут же усомнился: а только ли по привычке? Передо мной как наяву мелькнуло видение Кати, поднимающейся по ступеням. Вот она с улыбкой поворачивается ко мне… «Здесь есть еще одна дверь…»

– Слушай! – я тоже вскочил, в волнении забегал по кухне. Точнее, попытался забегать, потому что на пути то и дело натыкался на Чехова. – В Мишкину квартиру ведут две двери: одна на пятом этаже, другая – через пристройку. Катя пользуется верхней дверью, потому что, по ее словам, в нижней замок заедает.

– Ну?

– Не знаю… – я растерялся. – Просто подумал, зачем все время круги по ступенькам нарезать, если можно замок отремонтировать?

– А может, у нее вообще ключа от нижней двери нет? Квартирка-то, тю-тю, не ее! – в восторге от собственного открытия Чехов хлопнул ладонью по столу. Посуда звонко брякнула.

Этот звук вызвал у меня чувство зверского голода.

– Слушай, я чего-то есть опять хочу.

– Я тоже, – признался Чехов. – Перенервничали, наверное. Я, когда нервничаю, всегда есть хочу. Сейчас что-нибудь сообразим.

Мы сообразили второй ужин, который по объему не уступал первому, но на этот раз, к моему великому облегчению, сопровождался лишь остатками пива.

Расправившись с ужином, мы перешли в гостиную, где и продолжили нашу беседу.

– Теперь понимаешь, почему я настаивал, чтобы ты взял завтра еще один выходной? – снисходительно поинтересовался Чехов, выпуская густое дымное облако.

– Нет, – честно признался я, натолкнулся на укоряющий взгляд полковника и быстренько сообразил: – Наверное, чтобы Катя меня временно потеряла?

Полковник шумно, с видимым облегчением выдохнул.

– Вот именно. Потеряла, забеспокоилась, потом запаниковала и начала действовать.

– А мы бы не ломали головы, присматривали за ней и делали соответствующие выводы.

– Ну, что-то в этом роде. Поздно уже, спать пора, – Чехов затушил сигарету, продолжительно зевнул. – Давай-ка по-быстрому составим план действий на завтра и – на боковую.

Я, хотя и проспал весь день, чувствовал себя вполне созревшим к ночному отдыху. Приятная тяжесть в желудке также не способствовала активным размышлениям. Поэтому довольно лениво я предложил:

– Ты предлагай, а я одобрю.

После короткого спора было решено, что мне не следует шататься завтра по городу, «чтобы не отсвечивать». Катей и другими подозрительными личностями займется Чехов, я же останусь на телефоне и буду осуществлять связь между ним и Кругленьким.

– А у меня завтра тренировка, – вспомнил я с огорчением.

– Тренировка – дело святое, – согласился Чехов, – поймаешь тачку и дуй в спортзал. Почему нет, вряд ли кому придет в голову тебя там искать.

Тогда я поведал, что именно у спорткомплекса состоялось мое первое свидание с Катей.

– Надо же! – восхищенно воскликнул Чехов. – Везде засветиться успел! Следовательно, спортзал отпадает. Интересно, дружок твой уже оклемался? – спросил он без всякого перехода. – Мог бы нам поведать чего-нибудь.

– А кто его знает? Может, и оклемался. Меня же сегодня на работе не было. И завтра не будет. Так что до послезавтра этот вопрос, к сожалению, останется закрытым.

– Почему же? – возразил Чехов. – Для тебя доступ в клинику пока закрыт, это факт. Но кто мешает появиться там мне?

Я посмотрел на него недоверчиво.

– Ну заявишься ты. И что скажешь? Ты же теперь даже не мент. Ты «мент на пенсии».

– Что сказать, я найду, не сомневайся. В крайнем случае скажу, что ты места себе не находишь, так за друга переживаешь. А твоему собственному выздоровлению это отнюдь не способствует. А я, в свою очередь, переживаю за здоровье своего драгоценного доктора, потому и решил сгонять в клинику, чтобы поинтересоваться, нет ли каких новостей. Как, ты говоришь, фамилия этого психиатра?

– Крутиков Володя. Небольшого роста такой, крепенький. Только я тебя об этом не просил, – предупредил я железным голосом.

– Само собой! Исключительно по собственной инициативе. А у тебя вообще постельный режим. Так что спи спокойно, дорогой товарищ. Чехов все устроит.