Б. Седов - Романс для вора

— Ну здравствуй, здравствуй, Иваныч! — как всегда радушно приветствовал Самоедов подошедшего Петрова. — Удивлен поди новым заданьицем?

— Начальству виднее! — развел руками Петров.

— И это правильно, как говаривал наш Меченый! Ну и бог с ним — а точнее, черт. Ты и сам понимаешь, что дело тут не в каком-то паршивом Меньшикове. Однако сунуть его в эти гастроли надо — есть такое слово, слыхал? Для большого дела, о котором узнаешь в свое время. Докладывай.

— К сожалению, докладывать пока нечего, Адольф Богданович. Я провел всю необходимую работу. По моему заданию втемную обработали директора этого Меньшикова, соблазнили деньгами, масштабом проекта. Директор повелся по всем пунктам. Однако Меньшиков встал в позу и отказался наотрез.

— Что за херня? Какое его собачье дело! Нажать на директора!

— Директор сам в панике. Парень он жадный, локти кусает — а сделать ничего не может. По моим сведениям, они разругались вдрызг на этой почве. Похоже, Меньшиков пошел на принцип.

— На принцип, говоришь? — Самоедов призадумался. — Значит, артистик наш своевольным оказался…

— Может быть, заменить его? Этих певунов — как собак нерезаных, за такие деньги только свистни! Подумаешь — популярный исполнитель, нам же не билеты на него продавать.

— Нет! Об этом не может быть и речи! Слишком много уже завязано именно на нем и на его песенках. Машина уже запущена — понимаешь? Такая машина, что, если не справимся, она по всем нам катком пройдет. Тут или пан, или пропал. Или высоко взлетим — или каюк нам, кранты, понимаешь? И нам, и нашему делу. Бог с ней, с его популярностью — хотя и она должна сыграть свою роль. Есть другие, более важные нюансы.

Самоедов достал носовой платок и обмахнул запылившиеся лакированные ботинки.

— Ладно! — наконец сказал он. — На принцип, говоришь, Меньшиков пошел. Это ничего. Мы тоже туда сходим. Может, и одумается паренек. Есть у нас способы. Кстати, как раз с твоим предшественником интересно получилось. Отличили, посадили на хорошее место. Казалось бы — сиди да работай, скромно и на совесть. Награды, как говорится, найдут героев. Так нет — начал канючить. Заслуги стал выпячивать, полез с просьбами долю ему увеличить. Ну ладно, один раз увеличили, пошли навстречу. Так нет — опять за свое. Тут уж щелкнули слегка по носу. Дали понять, что наверху сами знают, кого казнить, кого миловать, и когда… Ну и что? Понимающий и ответственный человек мигом бы понял. А этот неугомонный вроде попритих, но начал с другого конца. На общественные деньги фирмочки разные принялся печь, как блины. Слов нет, мастер — как что через них провернет, так сразу все и возместит, да еще и с процентами. Однако насторожил — таких вот инициативников у нас не любят. Присмотр за ним стал построже. Очень скоро оказалось, что не зря. Получил с азеров за тротиловые шашки штук под двести «зеленых», да и двинул их в одночасье на Каймановы острова. А сам — канадский паспорт в зубы и в аэропорт. Обо всем позаботился, значит. Как будто у нас в МИДе да в консульствах своих людей нет. Ну и прихватили его прямо в аэропорту, на автомобильной стоянке. Придушили слегка, чтоб не рыпался, — и на дамбу. А там хорошее место такое было, недостроенное, сплошь опалубка да арматура, только бетона и не хватало. Как цивилизованные люди, спросили сначала по-хорошему. Номер счета на Кайманах — и будет тебе все-таки полегче. Уперся, глаза пучит. Перешли к специальным методам. Пристегнули наручниками к арматуре, да и давай бетон заливать. Сначала по щиколотки, потом по колени. Как дошло до пояса — заговорил. Точнее, захрипел. Жидкий бетон — не перина пуховая, давит так, что и не пернешь.

Петров сочувственно покачал головой и сглотнул.

— Слаб все-таки человек! — продолжал Самоедов. — Ведь понятно уже, что все, допрыгался — а за поганую жизнь свою держится. Причем и держится-то попоганенькому. Пока доливали бетончика потихоньку — все выкашлял да выхрипел, даже чего и не спрашивали. И номер счета в банке на Каймановых островах с паролем и кодом доступа, и даже регистрационные номера и счета фирмочек своих поганых. А уж когда одна голова над бетоном осталась — и вовсе смех. Башкой дергает, кровью давится — а все чего-то булькает, фамилии подставных директоров выкладывает. Ну а потом, когда его уж там додавило, — затих. Подождали, головенку прострелили в знак милосердия — да и долили бетоном по самый край опалубки. Хорошая получилась опора для дамбы, внесли посильный трудовой вклад в бездарно профуканное достояние Родины! Вот так, Иваныч, кто-то разбазаривает — а мы пашем.