Борис Седов - Пуля для певца

Бред какой-то…

— Ну и что? — донесся с противоположной стороны дороги голос Шапиро. — И долго ты будешь там стоять? Может быть, хочешь попроситься обратно?

Роман взглянул на Шапиро и, посмотрев, как положено, — сначала налево, а потом направо, — перешел дорогу.

— Здорово, зэк! — радостно провозгласил Шапиро, протягивая Роману пухлую ладонь.

— Здорово, кровопийца, — ответил Роман, пожимая руку Шапиро и чувствуя, как окружающее снова приобретает свойства натуральной реальности.

— Что-то вид у тебя не очень-то жизнерадостный, — без особого огорчения заметил Шапиро. — Поехали-ка перекусим.

— Вообще-то для начала я бы помылся, — сказал Роман.

— Ну так мы к тебе и поедем, там и помоешься, и похаваешь, — Шапиро взял Романа под руку и повел его к стоявшему в сторонке серебристому джипу с затененными стеклами.

— Это чья машина? — поинтересовался Роман.

— Моя, — гордо ответил Шапиро. — Куплена на честно заработанные тобой деньги.

— Ах ты сволочь! — возмутился Роман, залезая в джип. — Я, значит, на нарах парюсь, а ты себе джипы покупаешь?

— Я, в отличие от тебя, не могу позволить себе шататься по всяким сомнительным местам вроде этих «Крестов». Мне делами заниматься надо.

— Ну, негодяй! — Роман усмехнулся. — Какой же ты негодяй!

— А если я негодяй, — ответил Шапиро, усаживаясь за руль, — то что же ты меня не выгонишь? Взял бы себе директором какого-нибудь Сидорова…

— Нет уж, — сдался Роман, — мне другого не нужно.

— Вот! — Шапиро поднял толстый указательный палец. — Вот она, истина! А раз не нужно, то и не чирикай.

Шапиро осторожно отъехал от поребрика и резко дал газу.

— Эй, ты поаккуратнее! — запротестовал Роман. — Ты что, хочешь меня угробить?

— Ни в коем случае, — ответил Шапиро, ловко объезжая зазевавшийся «Мерседес», — ты мне пока что живой нужен. Разве что потом, когда перестанешь писать песни…

Оказавшись дома, Роман первым делом пошел в душ, а Шапиро направился к холодильнику и, открыв его, достал бутылку пива.

— Отвали! — сказал он вертевшемуся у ног Шнырю, — тебя я сегодня уже кормил.

В это время раздался звонок в дверь, и Шапиро в сопровождении Шныря отправился открывать. Посмотрев в глазок, он усмехнулся и отпер дверь.

На лестничной площадке стояли Лиза и Боровик.

— Заходите, гости дорогие, — нараспев произнес Шапиро и оступил в сторону, — хозяин изволит принимать душ, а я тут один как перст…

— Как перст в носу, — добавила Лиза, проходя в квартиру.

— Или как перст еще в одном месте, — сказал Боровик, входя следом за ней.

Пожав руку Шапиро, Боровик прошел в комнату, а Лиза, подойдя к двери в ванную, приложила губы к щели и сказала:

— Ромка, я пришла!

— Ага! — донеслось из ванной. — Сейчас я смою с себя тюремную нечисть и выйду.

— Можешь не торопиться, — ответила Лиза, — я тут пока кухонными делами займусь.

Шапиро широко улыбнулся и сказал:

— Зрелище, радующее душу, — женщина на кухне.

Лиза угрожающе посмотрела на него и ответила:

— Зрелище, радующее женщину, — Шапиро на полу с головой, разбитой чугунной сковородкой.

— А у него нет чугунной сковородки, — радостно воскликнул Шапиро, — у него они все тефлоновые, а тефлоновой сковородкой можно разве что Шныря прибить.

Шнырь, услышав свое имя, открыл рот и громко мяукнул.

— Отвали, — повторил Шапиро, — ты сегодня и так уже две банки «Вискаса» сожрал.

— Я ровным счетом ничего не понимаю, — сказал Роман, накладывая на тарелку жареную рыбу. — Позавчера меня схватили на улице и без разговоров посадили в камеру. Заметьте, при этом я не увидел ни одной бумажки. Вообще ни одной. Я не разбираюсь в этом, но должен же быть какой-то ордер на арест, какой-то протокол задержания, потом в «Крестах» — сдал, принял, опись, протокол… А тут — прямо как в средние века: хвать — и в темницу! А потом — пошел вон. Черт знает что!

— Ну, кое в чем ты прав, — ответил Шапиро. — Во-первых, ты действительно ничего не понимаешь и ни в чем не разбираешься. И насчет средних веков — справедливое замечание.

Он зацепил из вазочки полную ложку хрена и ляпнул его на свою тарелку.

— Несколько лет назад, в одной статье, написанной, очевидно, умным человеком, кстати, его фамилия — Дымшиц…

— Ну понятно, — ядовито усмехнулся Роман, — если Дымшиц, то несомненно умный.

— Твои антисемитские наклонности мне давно известны, — парировал Шапиро, — и поэтому я не обращаю внимания на эти жалкие беззубые выпады. Между прочим, как ты думаешь, может ли быть умным человек с фамилией Забодайкорыто? Или, например, Козодралов?