Потом, перед самым Рождеством Джессика снова приехала в Нью-Йорк — экспромтом, не предупредив Эда. Нет, не так! Сначала был сон.
Я вас уже замучил своими снами и доктором Юнгом! Я не бабка с сонником и не домохозяйка, которая ходит к цыганке погадать по картам. Но для меня особый, вещий сон имеет такую же несомненную, непосредственно влияющую на мою жизнь силу, как повестка в суд или результаты биопсии. Однако помимо неоспоримой теории моего любимого Карла Густава, уже по своему собственному опыту, я знаю, что это еще и мостик между этим миром и миром по ту сторону смерти. Так, ко мне несколько раз приходил отец, чтобы сообщить мне вещи, которые без него я не мог бы знать. Но это отдельный разговор!
Тот сон был такой. Мы крутились в нашей московской квартире на Маросейке: Рита с детьми, отец, еще какие-то бабушки и дедушки, которых я никогда не видел. Моей первой реакцией во сне было огромное, неизмеримое, вселенское облегчение: «О, Господи! Я-то ведь думал, что они все умерли! Нет, вот они, живы!» А дальше все было очень бытовое. Бабушки и дедушки что-то готовили на кухне. Кончита с Карлито, лежа на животе, плечо к плечу, раскрашивали карандашами одну и ту же картинку — они все делали вместе. А мы с отцом и Ритой собирали мой чемодан: такой клетчатый, венгерский, который участвовал во всех наших переездах. Я уезжал в Америку.
Так вот, я складывал в чемодан какие-то рубашки, брюки, а отец стоял у книжной полки и отбирал мне книги. Он прижимал к груди уже штук пять и тянулся за шестой.
— Пап, ну куда мне столько? — пытался остановить его я. — Я же еду всего на неделю!
Отец только потряс устремленным вверх указательным пальцем: я, мол, лучше знаю, сколько тебе понадобится.
А Рита несла мне мои зеленые ласты, того же цвета маску и трубку — мы их брали с собой на Кубу.
— Ну, а это-то мне зачем? — горячо воспротивился я. Я почему-то был настроен агрессивно. — Развлекаться у меня точно времени не будет!
Рита, не обращая внимания на мой тон, положила маску с ластами в чемодан. Я отметил еще, что они заняли в нем половину места.
— Пригодятся тебе. Спасибо потом мне скажешь!
И поцеловала меня.
И все! Я проснулся и рывком сел в постели. Сердце у меня бешено колотилось — Рита только что была здесь. Но что все это значило?
Я сунул ноги в шлепанцы, прошел к окну и распахнул его. На меня хлынул морозный декабрьский воздух, наполненный нестихающим шумом сотен проезжающих машин. Для расшифровки закриптованных файлов существует специальная программа. За толкование снов берется сознание.
Во-первых, место действия. Это была наша квартира, но мамы там не было. Зато были незнакомые мне бабушки и дедушки. С этим было понятно. Мама же была жива! А они, умершие близкие, которых я знаю и которых я никогда не видел, были где-то все вместе.
Я не уезжал в Америку. На самом деле, я жил в Америке, и мои родные это знали. Отец отбирал мне книг не на неделю — он знал, что это надолго.
Почему я был так настроен против Риты? Вот это было непонятно.
А ласты? Что у меня связано с ластами? Мне нравится нырять с маской, это даже одно из моих любимых занятий на отдыхе. И я вдруг понял! И про ласты, и про весь сон.
Рита сунула мне их в чемодан, чтобы я не отказывался ни от чего хорошего. Мы все равно какое-то время должны были провести в разлуке, но мне из-за этого не надо было лишать себя радостей жизни. А они составляют ее добрую половину — именно столько ласты с маской заняли в чемодане.
И вот поэтому я был так агрессивен! Я не хотел снова жить в полную силу, боясь, что это испортит то, что у нас с ней было. А Рита говорила мне, что нет, это ее никак не обидит. Она благословляла меня своим поцелуем.
Что еще важно с такими снами. Когда ты разгадал их смысл, уверенность, что это именно так, всегда полная. Это как сложная деталь, которая всеми изгибами точно встает на предназначенное ей место. Рита хотела, чтобы я жил дальше и был счастлив.
Уф! Меня каждый раз трясет, когда я вспоминаю такие сны!
Так вот, Джессика. Джессика приехала, не предупредив Эда, где-то через день-два после этого сна. Где искать своего жениха, она не знала, а где мог быть я, было известно — в библиотеке на 5-й Авеню. Я повернулся к столу, за который села, скинув дубленку, какая-то девушка, и это была она, Джессика.
Она объяснила мне ситуацию. Я на нее не смотрел. Если мне можно было жить дальше, я знал, с кем бы я хотел соединить свою судьбу. Но Джессика была табу.
— Пойдем, я напою тебя кофе, — предложил я.
Читать дальше