Лука Д’Андреа: Сущность зла

В кабинетике горел свет. Дверь чуть притворена. Я постучал.

— Аннелизе?

Никакого ответа.

Я вошел.

Аннелизе там не было. Компьютер на письменном столе включен, светодиод мигает. Я пошевелил мышкой. Когда монитор зажегся, я ухватился за стол, чтобы не упасть. Слишком много часов провел я, работая над документом, который открылся передо мной, чтобы не опознать его тотчас же. Записи, сделанные на протяжении долгого спуска в ад: от нескольких слов, случайно подслушанных в Туристическом центре, до погружения в недра Блеттербаха, включая призраки Зибенхоха, смерть Бригитты, признания Вернера и Макса. Файл о бойне на Блеттербахе. Тот, который я, идиот, не стер, а просто отправил в корзину.

Аннелизе прочла.

Аннелизе узнала.

Узнала правду о Курте, Эви и Маркусе. О мужчине, которого называла отцом, и о женщине, которую называла матерью. О кончине Оскара Грюнвальда. О правосудии Отцов.

О моих нарушенных обещаниях.

— Аннелизе? — позвал я.

Зов прозвучал почти как молитва.

Никакого ответа.

Дом был погружен в тишину. Я спустился по лестнице, босиком. Уши заложило, я слышал все словно сквозь вату. Входная дверь распахнута настежь. Дует сильный ветер. На лестничной площадке скопилась вода. Идет дождь. Тучи на небе сплошной свинцовой полосой. У меня все оборвалось внутри.

— Аннелизе? — простонал я.

Не знаю, сколько времени я простоял бы в оцепенении, если бы до меня не донесся сонный голосок Клары:

— Папа?

— Малышка, ступай в постель.

— Что случилось, папа?

Я выдохнул весь воздух, какой только был в легких, глубоко вздохнул и обернулся. Главное, успокоить ее. Быть сильным. Я улыбнулся, и Клара улыбнулась в ответ.

— Ничего не случилось, пять букв.

— С тобой все хорошо, папа?

— Живот немного болит. Заварю себе чаю и снова лягу. А ты иди спать.

Клара намотала на палец прядку волос.

— Папа?

— Клара, — велел я, — ступай в постель, пожалуйста.

— Папа, дверь открыта. Вода натекла.

— В постель.

Наверное, это прозвучало слишком резко, и девочка сделала большие глаза.

— А где мама?

— Иди в постель, маленькая.

Клара с силой дернула прядку, но пошла к себе в комнату.

Послушалась. Я остался один.

— Аннелизе?

Мне ответил сухой треск громового раската. Я бросился к двери. Под босыми ногами хлюпала холодная вода, я чуть не поскользнулся. Выглянул наружу.

Машины не было.

Память отказывается извлекать на свет минуты, которые провел я в тоске и тревоге, обуреваемый чувством вины. Помню, как стоял, второпях одевшись: в руке — сотовый телефон. Голос Макса.

— Успокойся, Сэлинджер, успокойся и объясни все с начала.

— Аннелизе, — выдавил я, — Блеттербах.

Не знаю, обо всем ли Макс догадался, но, вероятно, я достаточно его напугал, ибо он ответил:

— Еду.

Я прервал звонок. Стоял и пялился на сотовый. Потом положил его на комод.

Поднялся по лестнице, стараясь дышать ровно.

— Золотце? — позвал я, входя в спальню Клары.

Девочка свернулась клубком под одеялом. Она показалась мне слишком маленькой для своих пяти лет. Да еще и держала палец во рту.

— Мама? — откликнулась Клара с надеждой.

Я присел на матрас, хотя каждая клеточка моего тела требовала поскорее бежать.

— Мы сейчас заберем ее.

— Куда она поехала?

— К дедушке.

— Зачем?

Что мне было отвечать.

— Нужно одеваться, скоро приедет Макс, к этому времени мы должны быть готовы.

Если у Клары и были вопросы ко мне, она их не задала. Молчала все время, пока я ее одевал.

Когда фары внедорожника Лесного корпуса прорезали темноту перед домом, мы с Кларой уже стояли на пороге, закутанные в тяжелые непромокаемые плащи.

Макс выбрался из машины, не заглушая мотор. Завитки дыма из выхлопной трубы, подсвеченные красными габаритными огнями, приобретали демонические очертания. Я подтолкнул Клару к задней дверце, усадил ее.

— Аннелизе знает все, — сказал Максу.

— Как это могло случиться?

— Она прочла мои записи.

Макс стиснул зубы.

— Ты идиот.

— Нужно ехать.

— К Вернеру?

Я кивнул.

Аннелизе не было в Вельшбодене. Дом Вернера был погружен в темноту.

Джип тестя исчез, а моя машина стояла с распахнутой дверцей. Нигде никого.

Глаза мои наполнились слезами. Я смахнул их тыльной стороной ладони.

Не хотел, чтобы Клара видела меня в таком состоянии. Она и так была достаточно напугана.

— Думаю, ты знаешь, куда они поехали, — сказал я, глядя прямо перед собой.