Джереми Камерон - Чисто случайно

От автора

Я благодарен Мартину Флетчеру, без которого эта книга никогда бы не была написана.

И всем остальным в издательстве «Саймон энд Шустер» — по мне, так славные ребята.

Стремление правительства тори придушить и уничтожить службу пробации породило множество разных проблем. Моя признательность всем, кто не жалея сил оказывал нам поддержку, когда запахло керосином, а это, в первую голову, Лиз Барретт, Джуди Грин, Мэрилин Грегори, Жасмин Лакхи, Салли Мартин, Джомо Браун, Терри Боуэрз, Жасмин Ишак, Дэвид МакШерри, Сирил Клири, Долорес Хилл, Сандра Самуэль и Джуди МакНайт.

Все равно победа будет за нами.

Раньше было как: выходишь в восемь из тюряги, и тут же тебе за углом какая-нибудь кафешка.

А сейчас выпускают обычно не раньше половины десятого, до города — миль пятьдесят, а на улице, конечно, середина января. Остановится какой-нибудь добряк на колесах — твое счастье.

Лично я, когда вышел в такое время суток из Уондсворта, [1] Самая большая тюрьма Англии, в ней содержат преим. рецидивистов (зд. и далее прим. переводчиков). никакого кафе не углядел. Полчаса торчал на остановке, ждал автобус до Тутинга. Ни «Роллса» тебе, ни телекамер, ни даже фотографа из «Уолтемстоу гардиан».

У них в этом Тутинге вообще нету «Гардиан». У них там, видите ли, «Миррор». Я все барахлишко сплавил посетителям — в руках одна сумка. Куртка была на мне, какие три года назад носили, а уж стрижка — тюремный «Видал-Засунь». Смотрелся полным мудаком — в подземке все на меня глазели.

Из Тутинга подземкой добрался до «Юстона». Там аж голова кругом пошла — все толкаются. В тюряге толкнул кого — обида насмерть, в сортире по башке схлопочешь, как пить дать. Здесь оно в порядке вещей.

На «Виктории» пересел. Двадцать минут, и «Уолтемстоу-Центр».

Подниматься пришлось по лестнице, эскалатор, ясное дело, не работал. Контролеров, конечно, нет как нет, — вот так всегда, стоит взять билет, и хоть бы один попался. На улице льет, как из ведра. Доехал нормально, а как вышел — вымок до нитки. Огляделся и ничего почти не узнал: одно порушили, другое построили. Пивная, правда, как стояла через дорогу, так и стоит, ладно, думаю, выпью кружечку.

Ни хрена себе цену взвинтили — вдвое!

Пива я все-таки взял, сел в уголке, стал думать. Сейчас у нас одиннадцать. Надо бы повидать мамашу, заехать к Келли, Дэнни навестить, мальца моего, то есть. У Келли можно будет и отпраздновать, что вышел. Ребят тоже повидаю. Надо ж чем-нибудь заняться. Съездить на Гроувенор-Парк, встать на учет, предъявить справку об освобождении, чтоб пособие оформлять начали. Обычно на это не меньше года уходит, так что тянуть себе дороже.

Сижу себе, хлебаю пиво, на чуваков здешних поглядываю. Кто такие — никого не знаю. Пялятся на меня, как на волос в дерьме. Никогда не любил эту пивнушку, только по пятницам весело там бывало — ни одного вечера, чтоб кто-то да не подрался.

Тут как хлопнут по плечу — я чуть крышу башкой не пробил, честное слово, чуть в штаны не наложил. Только вышел — и на тебе! Хоть топай прямиком обратно!

— Привет, Ники!

— Вот мать твою. Чего я сделал-то?

— Да ничего, Ники, ничего. Просто поболтать хочу. Будешь пивка? Полпинты, а?

— От такого дерьма, как ты, Джордж, я другого и не ждал. Четыре года отмотал, а ты мне: «Хошь полпинты?»

— У тебя ж почти полная, Ники.

— Выпью — пустая будет.

— Ладно, ладно, допьешь — возьму тебе пинту. Можно присяду?

Присел. Ну надо же — первый человек на воле, и непременно мой участковый хер. Нарушить я, правда, пока ничего не успел.

— Как дела, Ники?

— Дела лучше некуда. Только откинулся, доехал, вышел из метро — ни хрена не узнаю, первый раз зашел пивка хлебнуть — и глядь, ты, полицейская морда, ползешь. Офигенно дела.

— Ты не хами, Ники.

— Ты что, знал, когда я прибуду, а, Джордж?

— Приблизительно. Я сегодня утром звонил туда. Мне сказали, что ты получил подорожную до Уолтемстоу, и сказали, когда ты выходишь.

— А у тебя как раз нет под рукой ни одного фраера, который не уплатил штраф за парковку, чтоб затолкать его в камеру и отдубасить? Ты разве в это время дня не этим пробавляешься?

Джордж всегда наведывался к тем, с кого драл штрафы, часиков в семь утра. Знал, что в это время ему предложат чашку чая, а бывало не брезговал остаться и на завтрак. Как-то раз заплатил один мой штраф за кумар — знал, что у меня, по малолетству, денег-менег нет, пожалел, видать.