Он машинально посмотрел на часы: было 22.38.
Серые глаза Шейна потемнели от гнева, и на его скулах заходили желваки. Отступив на шаг от освещенного окна, он снова закурил. Его охватило чувство обиды, досады и разочарования. Ему было крайне важно как можно больше узнать о Ванде Уэзерби — кем она была, чего от него хотела, что она значила для других людей, звонивших ему сегодня вечером…
Сама она уже ничего не сможет рассказать, не сможет ответить ни на один из вопросов, возникших у него по дороге. Теперь он убедился окончательно, что у Ванды была достаточно веская причина для паники, когда она умоляла его приехать поскорее.
Но за последние полчаса ситуация в корне изменилась. Шейн с огорчением вспомнил, как она говорила, что речь идет о жизни и смерти. Скорее всего она не отдавала себе отчета, насколько близка была опасность, иначе настояла бы на том, чтобы он выехал немедленно. Впрочем, она и так проявила предельную для женщины настойчивость. Она бросила трубку, прежде чем он успел возразить, тем самым не оставив ему иного выхода, кроме как немедленно приехать к ней. Да, у нее были все основания для страха.
Стоя на густом зеленом газоне, он чувствовал спокойствие тихой лунной ночи и ощущал на лице слабое дуновение ветерка. Казалось невероятным, что в доме лежит мертвая женщина. Шейн стиснул зубы, проклиная себя за нерасторопность. Он потерял пять, а то и десять минут, пытаясь узнать номер ее телефона. Потом позвонил Рурк. Еще две-три минуты задержки. И это в тот момент, когда на счету была каждая минута!
Он тяжело вздохнул и бросил сигарету на траву. С его опытом было достаточно лишь взглянуть на Ванду Уэзерби, чтобы понять, что она мертва. Тем не менее он чувствовал непреодолимое желание войти в дом и узнать — а вдруг ей еще можно чем-то помочь?
Подойдя поближе к окну, он протянул руку, чтобы отодвигнуть каминный экран в сторону, и замер, увидев маленькое круглое отверстие почти в самом центре проволоки чуть повыше рамки. Конечно, нельзя было с полной уверенностью утверждать, что оно появилось недавно и что его проделала пуля, но именно такое предположение приходило в голову в первую очередь. Так и не дотронувшись до экрана, Шейн отдернул руку и быстро зашагал к задней стороне бунгало.
Две широкие цементные ступени вели к двери на кухню. Маленькая прихожая была заперта, тяжелая застекленная дверь не поддалась, когда Шейн схватился за дверную ручку. Он саданул локтем по тонкому стеклу и отскочил, увертываясь от града посыпавшихся осколков. Потом просунул руку в образовавшееся отверстие и повернул ключ.
Распахнув дверь, он шагнул в темную кухню. Нащупав на стене выключатель, Шейн включил свет и прошел через буфетную, с обеих сторон уставленную стеклянными шкафчиками, в которых сверкало начищенное столовое серебро, хрусталь и фарфор ручной росписи.
Не теряя времени, он прошел через буфетную в столовую. Сразу бросалась в глаза дорогая обстановка: толстый пушистый ковер, полированный стол красного дерева в центре комнаты, хрустальная ваза со свежими розами, четыре серебряных подсвечника, симметрично расставленных на столе, — на все падал мягкий свет, проникавший из гостиной.
Убедившись, что Ванда Уэзерби мертва уже по крайней мере полчаса, Шейн выпрямился и огляделся. Слева от окна, через которое он впервые заглянул в комнату, находился камин, рядом — старинная подставка для дров, каминная щетка и корзинка со щепками для растопки. Два кресла стояли по бокам маленького инкрустированного столика с пепельницей и серебряной сигаретницей, прямо под окном — старинная софа с низкой спинкой, украшенной искусной резьбой.
Ванда Уэзерби лежала на дорогом афганском ковре, покрывавшем почти всю комнату, прямо перед софой, рядом с которой находился столик с телефоном. На ней был туго стянутый поясом халат цвета морской волны, отделанный золотым парчовым кантом. Широкие полы халата распахнулись, обнажив ее стройные ноги. Левая нога лежала поверх правой. Ступни были неестественно вывернуты, рядом валялись золотистые шлепанцы — видимо, Ванда сбросила их в предсмертной конвульсии.
Ее правая рука была вытянута вперед, длинные тонкие пальцы расслаблены, левая рука согнута и придавлена телом.
Стоя не далее чем в двух футах от убитой женщины, Шейн внимательно изучил ее тело и наконец сумел разглядеть кровавое отверстие в верхней части затылка, полускрытое кольцами густых рыжеватых волос.
Читать дальше