Бретт Холлидей - Порочнее ада

Форбс рассмеялся:

— Вроде пятница.

— Ну, если все еще пятница…

Она снова потянула его за одежду.

— Не будь занудой. Ложись. Я же с утра тебя не видела.

Форбс скинул туфли, но раздеваться не стал, и в одежде залез под простыню и обнял ее.

— Хочешь узнать, зачем я так рано сорвался из конторы и приехал сюда, рискуя опоздать на самолет нашей фирмы?

— Зачем же?

— Я хочу выяснить наконец, что ты решила.

— Я никогда ничего не решаю, — ответила она. — У меня все само решается.

Он слегка встряхнул ее.

— Ну почему ты не хочешь выйти за меня замуж, Рути?

— Потому что ты всегда один и тот же, если тебе так важна причина.

Он опять рассмеялся:

— Я могу изменяться.

— Да, но не очень. И во-вторых, ты весь в работе.

— Но я ненавижу свою работу, — мягко возразил он.

— Нет, ты только думаешь, что ненавидишь. И вообще, давай займемся любовью. Хотя мне этого не очень хочется. Собственно, я бы с большим удовольствием посмотрела мультики по телевизору. Но согласна даже на секс, лишь бы сменить эту тему!

— Рути, ну не надо, — сказал он, пытаясь помешать ей расстегнуть его рубашку. — Через час мне надо быть в аэропорту Опа-Лока, иначе отец накостыляет мне по шее. Он любит, чтобы все являлись вовремя.

Рут сдвинула за собой две подушки вместе и, откинувшись на спинку кровати, метнула на него рассерженный взгляд.

— Поверишь ли — я совершенно забыла, что ты уезжаешь! Ну, теперь ты согласишься, что я не гожусь в жены чиновнику с блестящей карьерой. Понимаешь, я ведь уже сказала Фредди и Адриану, что мы поедем в Палм-Бич.

— Куда?

— Фредди познакомился с одной дамой, которая жертвует миллионы для оперного театра. У нее есть несколько замечательных картин Пикассо. Фредди собирается убедить ее отдать ему одну из них.

— Какой дурак отдаст Пикассо твоему Фредди!

— Он уже придумал, как это сделать. Уверена, через неделю Пикассо будет у него. И потом я обещала, что мы вернемся вовремя, чтобы поспеть на «праздник души» в Стэнвиче. Там будут какие-то уникальные чудики.

— Какое счастье, что я не пойду туда.

— Ну и свинство это с твоей стороны. Бросаешь меня одну. Дай сигаретку.

Она не отрывала от него глаз, пока он рылся в поисках сигарет и спичек.

— Кажется, я начинаю все вспоминать. Вечно ты что-то мне рассказываешь, когда у меня голова не соображает. Ведь в этот уик-энд ты встречаешься с Майклом Шейном.

— Вот видишь? С твоей памятью все в порядке.

Он поднес к ее сигарете зажженную спичку. Рут выпустила колечко дыма и посмотрела на молодого человека.

— Послушай, Форбс, а не попал ли ты в какой-нибудь переплет, о котором я ничего не знаю?

Тряхнув головой, он отбросил со лба длинные волосы.

— Я же рассказывал тебе о всех своих злоключениях.

— Да, в три-четыре часа утра, когда я не в состоянии что-либо воспринимать. Я спросила кое-кого об этом Майкле Шейне, и вот что мне сказали. Слушай. Прежде всего запомни, что он хитрый пройдоха, но не такой, как другие. Он может быть не только изворотливым, но и опасным. Но тем-то он и отличается от обычных сорвиголов, что умеет ловчить. Не понимаешь? Это из-за того, что я еще не в форме — перед завтраком. Вывод вот какой — если у тебя есть что-нибудь, что тебе было бы желательно скрыть от Шейна, не смотри ему в глаза.

— Мы с Шейном играем за одну команду. И пусть трепещет враг.

— Хм.

— Рути, ты всегда так обо мне беспокоишься?

— Я? Беспокоюсь о тебе? Ты, может, не красавец, но зато богатый, образованный, талантливый писатель, у тебя замечательная машина, куча шикарных шмоток и еще чудесный черствый, как позавчерашний хлеб, папочка.

Она смолкла, а потом добавила:

— А удалось тебе все-таки добыть те деньги?

— Рути, это было сто лет назад. А теперь все улетело, как дым. Можешь ты уразуметь, что раз ты волнуешься за меня и за мои деньги, тебе стоит выйти за меня? Вообще это принято — что жены беспокоятся за мужей. Вот девочкам — тем наплевать на своих дружков.

— Ну как я могу за тебя выйти, Форбс? Я же на пять лет старше.

— Я тебя догоню.

— А кроме того, твой отец платит мне еженедельно до тех пор, пока мы не женаты.

Улыбка сбежала у Форбса с лица. Он схватил ее за голую руку выше локтя.

— Это правда?

Она с минуту молча смотрела на него, затем покачала головой:

— Нет.

Он отпустил ее.

— Вообще для меня ведь тайна все твои денежные дела, но и это не объяснило бы, откуда ты берешь деньги. Мой старик — отчаянный скряга. Ведь все свое состояние он сколотил сам. Мне пора.