Галина Щербакова: Скелет в шкафу

Тася. Не забывайте, что я медсестра. Я так просто вам не дам умереть. Скажите четко: Лиля – моя дочь. И вы меня никогда не увидите. У вас одна теперь дочь, Красицкий, всего одна.

Красицкий. Что ты сделала со Светланой?

Тася. Ничего. Я ей просто все рассказала. Про то, где лежит ее мама. Про папу, который портил молоденьких девочек, а потом гнал их, гнал, гнал, пока они не падали. И еще про то, что папа этот ей не папа. Что она – дочь печника Федора Кравцова. Я ей сказала, где лежит ее мамочка. В окопе, где она любилась с соседом, потом похоронила свою собачку, а потом нашла свою смерть. Правда, я ей сказала, что это сделал ее отец, Федор. Отец убил мать. Но я не хотела ее смерти. Я даже мечтала, чтоб они с Лилей подружились. После вашей смерти, конечно. Но она не выдержала, когда я рассказала, как Федор нес ее после аборта, а мы кричали на него, что это он ее изнасиловал. Классная там была Санта-Барбара. Я сказала Светке: ты абортом своим убила собственного отца. У нее ротик открылся – и с концами. А пришла я к ней через нашу дверь… Помните?

Красицкий. Может, я и сволочь, но не идиот. На что ты рассчитываешь после таких признаний.

Тася. Лилька без дома и без всего… У нее сын. Мужа убили на этой чертовой войне. Она ваша дочь и ей причитается… И не только за то, что дочь… А и за ту мерзость, которую вы с ней хотели сделать.

Снова хрипы Красицкого. Тася манипулирует.

Тася. Не умрешь! Нет… Еще не время. Еще помучаешься… Кравцову я не убивала, она умерла сама, от инсульта в жаркой электричке. Но вот золовку ее я спалила точно. Они с Кравцовой догадывались об Ольге. И эта идиотка стала меня шантажировать. Все переплелось гнойно-кровавым узлом, Красицкий. Но вы – главный преступник. Искупите вину, напишите: «Лиля – моя дочь».

Красицкий . Я не знаю тебя, вошь… Я не знаю никакой Лили… Я посажу тебя в тюрьму в самую поганую на этой земле… И тебя будут дрочить все вместе и по отдельности… Все. Уходи к чертовой матери.

Тася. Еще не вечер… Налейте мне еще кофе…

Красицкий. Хрена тебе… Какая ты старая, страшная… Я не мог тебя трахнуть… У меня был вкус…

Тася. Я налью себе кофе.

Слышна возня.

Красицкий. Мне не надо! Я сам налью, если захочу.

Тася (голос у нее усталый и умоляющий). Признайте Лилю. Я сама сдамся милиции. Или повешусь, если вам это приятней. Перережу себе горло…

Красицкий (смеется). Лиль в природе не существует.

Тася (спокойно). Тогда я вас убью.

Красицкий (слышно, как он возится с пистолетом). Так это же я тебя убью!

Тася (еще спокойней). Тоже выход. Валяйте.

Красицкий (что-то бормочет, возится, щелкает пистолетом) Черт! Черт!

Тася. Налейте себе кофе и успокойтесь.

Слышно шарканье ног.

Красицкий . Ты вынула патроны?

Тася. Не я, но я…

Красицкий. Сядешь в тюрьму…

Тася. Только по собственному желанию. Посадить меня – фактов нет.

Красицкий . Сама же мне все сказала.

Тася. Вы старый и глупый. Вам это приснилось.

Красицкий . Она была славненькая… Почему Лиля? Почему не посоветовалась? Я бы дал ей другое имя… Она не в тебя… (Смеется.) Значит, в меня. Ты, чудовище мазаное…

Тася (почти ласково). Золушка! Пейте кофе. Он совсем остыл…

Красицкий . Посажу тебя! Посажу… Взятку дам большую… Денег не…

Тася (тихо). Угомонился? Вот и славно. Сейчас я выключу эту штуку… Устали мои ноженьки, устали мои рученьки… (Поет.) Федор? Заходи, голубчик, заходи… Каким ветром? Тут старичок один… Жил, жил да и помер… (Смеется…)