Никита Филатов - Огненный лис

В просторной, обставленной новой финской мебелью комнате сына царил беспорядок. Несколько костюмов были за ненадобностью разбросаны по креслам и дивану, на полу громоздилась какая-то обувь.

Вперемешку с видеокассетами лежало белье - свежее, заботлитво отутюженное материнской рукой, и грязное, требующее стирки.

Экран японского телевизора мерцая выплевывал из себя очередную порцию идиотской рекламы.

- "Орбит" с крылышками в одном флаконе!

- Что, сынок? Что?

- Нет, это я про себя, мама.

Пожилая, седая женщина замерла в дверях комнаты:

- Ты надолго, сынок?

- Не знаю! Нет... Дня на два, наверное.

Курьев в сердцах отшвырнул на кровать полураскрытую дорожную сумку и заметался:

- Ну, где же он? Ч-черт!

- Кто? - Засуетилась мать.

- Да радиотелефон этот чертов!

- Сынок, я его в секретер убрала... А то ведь, вещь дорогая, а валяется где попало.

- Мама! - Раздраженно произнес Курьев. - Сколько раз я тебя просил: не трогай... Не трогай ничего из моих вещей!

- Не буду, сынок, не буду...

Но Тимур уже не слышал её. Пробежавшись пальцами по кнопкам, он нетерпеливо дожидался длинных гудков.

- Мн-да? - Отозвался телефон голосом уверенного в себе мужчины.

- Валерий Николаевич? Это я.

- Слушаю.

- Вы меня узнали? Можете отвечать?

- Разумеется. Говори.

- Я хочу уточнить... - Курьев прошел мимо матери в коридор и даже прикрыл ладонью трубку:

- Налегке поедем? Или как?

- Никаких "или как"! - Отчеканил Болотов. - Понял?

Оба понимали, что имеется в виду: последнее время Курьев почти не расставался с пистолетом, привык к нему, и теперь без оружия чувствовал себя полуголым. Но на этот раз, видимо, придется оставить "ствол" дома тон шефа служил лишним тому подтверждением.

- Понял, Валерий Николаевич! Извините.

- Запомни, мы - друзья, свои в доску. Никакого рыка, никаких предьяв и наездов, все чтобы чинно-благородно, с улыбочкой...

- Постараюсь.

- Надеюсь, собрался уже?

- Сейчас выхожу. Минут через пять.

- И ещё одно... - сделал паузу Болотов. - Без глупостей!

- Хорошо. Конечно.

- Не опаздывай. Ладно, увидимся.

- Да, до встречи... козел старый!

Последние слова Тимур Курьев добавил, разумеется, уже отключив радиотелефон. Он повертел трубку в руках, потом отложил в сторону:

- Мама?

- Что, сынок?

- Если кто по этой штуке звонить будет - ты не отвечай. И двери никому открывать не надо, ладно? Сейчас время такое пошло, неспокойное. Да и вообще...

- Хорошо, сынок. Хорошо.

Женщина с боязливым уважением дотронулась до "нокии":

- Может, выключишь его пока?

- Нет, нельзя. Не стоит. У меня тут определитель номеров с памятью, вернусь - узнаю, кто звонил.

Только сейчас он заметил, что мать потихоньку всхлипывает:

- Ну зачем ты? Зачем? Я же не надолго, не на край света... Так, по работе! В командировку.

- Будь поосторожнее, сынок.

- Ой, о чем ты! - Спрятал глаза Курьев. - Я туда и обратно, только бумажки всякие в Москву отвезу - и все...

- Тимурчик, ты только из поезда на станциях не выходи, а то отстанешь еще! И воду в вагоне не пей, в ней одни микробы.

- Мам-ма! - Застонал Курьев.

- Деньги припрячь хорошенько. Если спать ляжешь, сунь их под подушку, так надежнее. Из-под подушки не упрут!

- Не беспокойся, мама. Я уже давно не маленький.

- Для матери ты всегда маленький... На, вот!

- Что это? - Курьев взвесил на руке плотно упакованный в целлофан сверток.

- Тут тебе покушать, в дорогу.

- Ну, зачем... - смутился сын.

- Денежек-то хватит, Тимурчик?

- Хватит! Я командировочные получил, да ещё кое-что директор выписал. Под отчет, на непредвиденные расходы.

- Видать, хороший человек? Заботливый.

- Нормальный, - поморщился сын. - Обыкновенный мужик... Просто так положено.

Курьев сделал вид, что целиком занят дорожной сумкой.

Мать была единственным по-настоящему близким и дорогим Тимуру человеком. Необходимость лгать ей сильно угнетала, но что поделаешь? Больное сердце, неврозы... Да и вообще!

Ну как обьяснишь матери, что сын её вовсе не работник отдела сбыта фабрики, к примеру, "Красный лапоть" - а совсем наоборот? Что Тимур, вобще-то, людей убивает? Грабит их, калечит?

Что он - обыкновенный бандит средней руки, а уродливый шрам заработал не в стенах инструментального цеха, в вечернюю смену, а на улице, в темной подворотне. И что в "производственной травме" повинна вовсе не вылетевшая из патрона токарного станка заготовка, а стальной клинок ограбленной жертвы...

- Осторожнее, сынок, ладно?

- Хорошо, мама. Постараюсь!