Никита Филатов - Огненный лис

Мать сейчас что-то готовит на кухне. А Дарья, Дашенька... Всего несколько минут назад она выкатила беспомощного мужа из парадной - и поспешила обратно: заботы-хлопоты, пеленки-распашонки... Меньше года назад у них родилась дочь. Красавица. Виктор был счастлив.

Плевать на ноги и на дурацкий протез! Плевать, что память вернулась не вся, а только случайными, странно подобранными обрывками. И совсем уж не важно, что денег в обрез, а у старенького "москвича" больше нет колес.

Зато, у кресла-каталки колеса есть. И одна рука осталась, вполне рабочая. И есть дочь, и есть мать, и есть Дарья... Время от времени, жена выглядывает во дворик и машет ему рукой. Следит, чтобы никто не обидел. Говорит что-то ласковое, доброе, но по губам не разобрать...

Внезапный страх сковал холодом сердце Виктора.

Вдоль дома, под окнами, будто предательский выстрел из прошлого, скользнула тень. Нет, не тень даже, а матовый отблеск угасающего дня, призрак, первый предвестник приближающейся темноты. Или, все-таки человек? Тот, который... нет, не может быть! Тот ведь умер, разорван в клочки, скормлен рыбам!

Виктор вспомнил, как глупо взлетела вверх мачта. Вспомнил, как перетянутыми гитарными струнами лопались шкоты, как борт яхты вдруг выгнулся - и раскололся на тысячи щепок...

Однако, это был Курьев. Это не мог быть никто другой.

Страшный гость прошел мимо беспомощного инвалида в коляске, равнодушно и без особого интереса скосив глаза в его сторону. Потом, все-таки, зло ухмыльнулся и кивнул головой на окна квартиры, в которой жили самые дорогие Виктору люди. Кивнул - и коротко чиркнул себя ребром ладони по горлу.

Все, понял Виктор. Конец. Расплата...

Он изо всех сил ухватился за колесо кресла-каталки, рванул - но не сдвинулся с места. Рванул ещё раз, еще... напрасно! Тогда, пересиливая боль и головокружение, Виктор свалил кресло на бок, и пополз. В глазах потемнело, огненные круги пчелиными жалами впились в мозг, но он продолжал передвигаться, царапая ногтями асфальт, извиваясь и плача.

Нет, - закричал он без звука. - Нельзя! Я не дам... не позволю! Там же дочь, мать там,

Дарья!

Даша... Она же сильная! Она мудрая, предусмотрительная... неужели она ничего не видит?

Будто услышав его мольбы, жена снова выглянула в окно. Взмахнула рукой, припала губами к стеклу...

Виктор замер.

В руке Дарья сжимала остро отточенный хирургический скальпель. И лицо её неузнаваемо изменилось, стало сразу каким-то чужим, равнодушным, холодным. И в глазах больше не было ласки и теплоты - только злоба и хитрость.

Огненный Лис! Будь ты проклят... - теряя сознание, прохрипел Виктор. Выпусти меня из этого круга! Выпусти, Огненный Лис!

Мир вокруг потерял очертания, потемнел и иссяк.

... Всего через мгновение Виктор открыл глаза:

Почудилось, что ли? Брехня какая-то... ну, конечно, брехня!

Он прекрасно все помнил и понимал. Несколько минут назад тяжело откатились всторону проржавевшие металлические ворота "учреждения" УВ 14/5, но Виктора через них не выпустили.

Не положено! - Сухо отрезал гражданин начальник, и Виктор Сергеевич Левшов отправился на свободу с чистой совестью, как все нормальные люди через двери контрольно-пропускного пункта.

Вышел и, остановившись неподалеку, стал удивленно осматривать и ощупывать себя с головы до пят.

Эй! Чего потерял-то? - Окликнул его торопящийся на службу контролер Иваныч.

Потом подмигнул по-свойски, и прищурился:

Вчерашний день, что ли?

Санкт-Петербург - Светловодск

1997-2002 г.г.