Никита Филатов - Огненный лис

Открыв глаза, Виктор Левшов увидел прямо перед собой лицо Курьева. Тимур сидел, привалившись спиной к переборке, и спокойно курил сигарету, выпуская, одно за другим, колечки дыма. На коленях у него лежал пулемет Дегтярева, реликвия времен Второй мировой войны.

В траншее, за казармой нашел, - пояснил он, перехватив удивленный взгляд врага.

Ну, что же, стреляй, - равнодушно отвернулся Виктор.

Хорошо, - согласился Тимур. - Только попозже.

А чего тянуть?

Торопишься, - усмехнулся Тимур. - Потерпи. Немного осталось.

Будто в подтверждение его слов откуда-то издалека послышался характерный гул приближающего вертолета. Звук стремительно нарастал похоже, вертолет шел невысоко и на большой скорости.

Ну, вот. Дождались.

Вертолет прошел прямо над яхтой.

Жестянка, "Ми-шесть" - скорчил презрительную гримасу Тимур. Потом, неожиданно для Виктора, вскинул ствол пулемета вверх, в открытый люк. Раздалась длинная, оглушительная очередь, трассирующие пули растаяли в небе.

Не попал, - удивился Тимур.

Вертолет отклонился немного в сторону, описал большой круг над побережьем - и вновь пошел к яхте.

Ну-ка! - Обрадованно покачал головой Тимур. - Давай, милок, поближе... не бойся!

Боковое окно вертолетной кабины открылось, и из него кто-то высунул длинный ствол.

Сквозь гул винтов приближающейся машины послышалась сухая дробь ответной очереди, пули плелиным роем прожужжали над яхтой и ушли в воду чуть в стороне.

Видел? - Окликнул Тимур Виктора. - Уважают. И боятся! Товарищи в погонах... Еще один заход - и продырявят они твою посудину. А может, и нас с тобой заодно.

"Ми - шестой" вновь пошел на разворот, на этот раз по большой дуге.

Этот ты зря, - Тимур встал во весь рост, высунулся из люка, положил ствол на гик и, прицелившись с упреждением на два корпуса, нажал спуск.

Даже со своего места на рундуке Виктор увидел, как от корпуса старенького вертолета в стороны полетели куски обшивки, из двигателей повалил черный дым, полыхнуло - и винтокрылая машина с оглушительным всплеском упала в воду.

Все, - сплюнул Тимур на палубу. - Легко и просто.

За что же ты так "папика"-то своего? Из пулемета... - поинтересовался Виктор.

Папа мой там лежит! - Перебил его Тимур, мухнув рукой в сторону острова.

Документы я нашел. Все сходится, мать моя так и рассказывала.

Выходит, родственник ты мне? - Хмыкнул Виктор. - Вот уж, не ожидал...

Плевать мне на твои ожидания! И на тебя плевать. Ты уже в прошлом остался. Нажму сейчас на курок - и все!

Не нажмешь, - уверенно покачал головой Виктор. - Тебе ведь золото увидеть хочется.

Или нет? Иначе, зачем было столько народу на тот свет отправлять, верно?

Шурэна жаль, - цинично поджал губы Курьев. - Уж больно плакал в темном переулке.

А Гарпушу?

Нет, - удивился Тимур. - Да пес с ними со всеми! Ты о себе подумай. Скажешь, где золотишко - может, и поживешь еще. Не скажешь - буду убивать тебя долго и неприятно.

Хорошо, - не стал спорить Виктор и незаметно для Курьева положил руку на задвижку носового люка. - Здесь оно. На яхте. Почти у тебя под ногами.

Ты чего гонишь? - Не поверил Тимур.

Карту возьми. Под рундуком.

Не вижу, где? Темно.

А ты свет зажги, - посоветовал Виктор.

Сейчас, - кивнул Тимур и потянулся к выключателю...

ЭПИЛОГ

22 августа следующего года в Санкт-Петербурге было свежо, но безветренно. Ближе к полудню отшумел один из последних летних ливней, сбил тугими струями пыль с тротуаров, взъерошил листву, истрепал бесконечные портянки объявлений.

Все, как и много лет назад. Свежо и немного прохладно. Щедро омытый дождями город хитро прищурился наполовину зашторенными окнами и тихо ждет окончания дня.

Ливень закончился. Скоро закончится и этот день.

В ожидании вечера нетерпеливо зааплодировали друг другу разбитые, разношенные двери парадных, выпуская на волю людей. Кого по делам, кого просто вдохнуть так недостающего горожанину свежего воздуха. Люди спешили, все вместе - и, одновременно, порознь, мало знакомые между собой, одинокие, неприветливые...

На улице Тамбасова, неподалеку от крайней парадной многоэтажного дома, врос в землю убогий, давным-давно разграбленный и раздетый местными автомобильными ворами "москвич". А чуть в стороне, в инвалидном кресле, почти неподвижно сидел хозяин машины. Щеку Виктора обезображивал длинный, извилистый шрам, ноги его были парализованы, а вместо левой руки чернел старой перчаткой протез.

В общем, никто так и не понял, как Виктору удалось выжить после взрыва на яхте. То ли ударная волна смилостивилась, то ли вода не приняла. Сам он совершенно не помнил, как оказался сначала на суше, а потом на больничной койке. Не помнил, откуда и как появилась мать с Дарьей, как привезли они его в Петербург... да, впрочем, и не важно это все было! Главное, теперь они здесь - все вместе.