Никита Филатов - Огненный лис

Действительно, неподалеку послышались уже команды, крики и лай собак.

За мной! - Рявкнул Виктор и с треском выбрался из кустов.

Куда? - Почти хором спросили Данила и Палец.

К машине!

А шлюзы?

Какие, к матери... зад свой уносить пора! Уходите обратно.

А ты?

Я к Папичу, на волнолом. Предупредить же надо!

Виктор ловко перемахнул через забор и выбежал на асфальтированную дорожку. Но уже через несколько метров, услышав топот сапог и заметив впереди какие-то силуэты, он едва успел шмыгнуть в сторону и притаиться. Мимо, навстречу, пробежало двое или трое вооруженных людей. Слава Богу, специально обученных сторожевых собак с ними не было - лаяла, очевидно, какая-нибудь дворняга, которую держат на цепи возле караулки и подкармливают объедками.

Не заметив Виктора, охранники пробежали дальше.

Черт бы все это побрал, - мысленно выругался он. - Ни автомата, ни пистолета... нет ничего! Только дерьмо взрывчатое, да и то с электродетонаторами.

Пересилив себя, Виктор снова выскочил на дорожку и побежал к волнолому. Стемнело уже окончательно. С трудом преодолев последние метры, он замер на берегу и, до боли напрягая глаза, начал высматривать яхту:

Муля, ты где?

Здесь, - невозмутимо отозвался приятель. Судя по голосу, от края воды до него было не больше пяти метров.

Живой?

Глупый вопрос. А вы как там?

Плохо, - вынужден был признать Виктор. - Брось мне чего-нибудь! Спасательный жилет, или круг. А то я с этими кирпичами за спиной не доплыву.

Куда бросать-то? Не видно ни фига.

Бросай на голос.

Получилось даже лучше, чем можно было ожидать. Спасательный круг плюхнулся в воду у самого берега, Виктор не раздумывая ухватился за него и поплыл к яхте.

Наши где? - Спросил Папич, вытягивая Виктора на борт.

Не знаю, - ответил Виктор, снимая рюкзак со взрывчаткой. - Мы на охрану напоролись.

Я их обратно, к машине отправил - даст Бог, попробуют уйти.

А нам теперь что делать?

Не знаю! Пока на остров пойдем. Будем ждать, как договаривались. Не объявятся, отгоним яхту в море и подорвем. Пусть считают, что сдохли мы, утонули... нет нас! И не было. Ствол ментовский у тебя с собой?

На, - Папич протянул Виктору пистолет.

А "дегтярев" на острове остался?

Там. В траншее припрятан.

Это хорошо.

Да чего уж тут хорошего, - пробурчал Муля Папич, выбирая якорь. - Чего хорошего?

Все коту под хвост.... Сокровища какие-то! Сидел бы я себе дома, со своей...

С берега внезапно ударила автоматная очередь. Папич охнул, схватился за лицо - и тут же упал за борт.

Муля! - Дернулся к нему Виктор. - Муля, братуха!

Вторая очередь распорола обшивку, заставив поминальным звоном отозваться начищенную до блеска рынду. Виктор бросился ничком на палубу, передернул затвор и несколько раз выстрелил в темноту. После третьего или четвертого выстрела он услышал вдали человеческий стон, однако продолжал нажимать на спусковой крючок до тех пор, пока не опустела обойма. Затем Виктор поднялся на ноги и швырнул оружие в сторону берега:

Да чтоб вы все сдохли! Будьте вы прокляты!

... Первое, что сделал Виктор, подойдя к Змеиному острову - подготовил яхту к взрыву. Двенадцати четырехсотграммовых тротиловых шашек вполне хватило бы на то, чтобы от парусно-моторного судна не осталось и следа. Виктор сноровисто прикрепил к каждой шашке детонатор, скрутил провода в тугой узел и подсоединил к выключателю внутреннего освещения. Оставалось только в нужный момент щелкнуть тумблером.

Утром в Черкассы пойдем, - решил Виктор.

С момента гибели Папича он начал разговаривать вслух, сам с собой. Сам себе отдавал распоряжения, сам себя отчитывал за упущения и провинности, сам себе давал советы... Виктор остался один. Без друзей, которые покинули его в самый нужный момент. Папич - навсегда, а Данила и Палец? Может быть, тоже...

Не дай Бог, - прошептал Виктор.

Невидящим взглядом он окинул водную гладь. Прослезился. По телу пробежала мелкая дрожь - нервное напряжение постепенно спадало, душевный огонь, порожденный погоней и боем, угас. Навалилась усталость, измотанный организм требовал отдыха. Виктор вытянулся на рундуке, в который только что запихал взрывчатку, и крепко уснул.

Прошла ночь, наступило утро следующего дня, но Виктор все ещё не шелохнулся. Со стороны могло показаться даже, что он умер, и лишь едва уловимое дыхание опровергало это предположение. Очнулся Виктор так же внезапно, как и погрузился в сон. Непонятная, неосознанная тревога вдруг обдала душу спящего человека февральской стужей: на яхте он был не один!