Никита Филатов - Огненный лис

- Слушай, давай не будем! Дорога дальняя, успеем ещё погрызться. Выпьешь для кампании?

- Не буду, - сухо ответил Куря.

- Ну и как хочешь! - Обиженно махнул рукой Виктор. - А я, пожалуй, приму стопочку. Подай мне... Вон там, в сумке, внизу, закуска.

- Где еще?

- Да вон, у тебя под ногами.

- Где? - Возмутился Курьев и пробубнил, наклоняясь:

- Вообще оборзел...

Больше он ничего не успел сказать. Резко, почти без замаха Рогов ударил его бутылкой по темени.

- Вот так, земеля!

Тело Кури сползло под стол. Виктор пощупал пульс:

- Живой. Это хорошо... Поедешь ты теперь в Минск...

Приговаривая, Рогов закинул на матрас бездыханное тело:

- Покатайся немного, с тебя не убудет... А мне соглядатаи не нужны, я в другую сторону должен ехать.

Удивительно - бутылка осталась цела, лишь крутился в ней поднятый со дна сотрясением мутноватый, белесый осадок.

- Дрянь водка, - обиделся на проводника Виктор. - Самопал!

Он туго стянул спутника по рукам и ногам простынями, привязал его к полке и забил в рот импровизированный кляп:

- Спи спокойно, постарайся не храпеть... - Оставшегося времени едва хватило на то, чтобы прошариться по карманам Курьева, забрать "маляву", деньги и билеты.

Поезд уже клацнул суставами и плавно тронулся. Высунувшись из купе, Виктор убедился в отсутствии проводника, запер дверь трехгранным ключем-"специалкой" и стремглав побежал по коридору в дальний, нерабочий тамбур. Проскочив площадку, он отпихнул замершую с флажком проводницу соседнего вагона и выскочил наружу.

Скорость уже была приличная, и на ногах Рогов не удержался.

- Эй ты чего? - Скорее с удивлением, чем злобно высунулась из дверного проема чья-то физиономия. - Совсем, что ли?

- Все в порядке, - Ответил Виктор, поднимаясь с заплеванного асфальта. - Я просто не на тот поезд сел...

ЭПИЛОГ

Ноздри Виктора вдыхали тяжелый, полузабытый запах лагерной котельной. Он поневоле щурился от гудящего пламени в топке, с трудом привыкая опять к завывающим трубам и угрожающему гудению паровых котлов.

Старик отошел от испорченного манометра:

- Если сомневаешься - убей.

Рогов кивнул. Он понимал, о чем идет речь: если сомневаешься в мысли убей саму мысль, если сомневаешься в желании - убей желание! В общем, если не уверен, что лед достаточно крепок, даже не пытайся перейти реку.

Старик был сухонький, невысокого росточка, в просаленной телогрейке. Лицо его казалось состоящим из тысяч и тысяч морщин, но глаза смотрели по-юношески открыто и живо. Вот только руки еще, узловатые, с потрескавшимися от труда и времени черными ногтями, выдают возраст...

- Пойдем!

Виктор вслед за хозяином прошел в закуток, где с трудом помещались продавленная кушетка и стол:

- Садись. Сейчас чифирнем...

На гвозде висела пахнущая неистребимой сыростью рванина.

- За что ты сидишь, дед?

- За то, что не убил.

Рогов пожал плечами:

- Не хочешь, не рассказывай.

Старик снял телогрейку и уселся на край стола:

- Я раньше жил в Советском. Есть такой поселок в Хабаровском крае, на берегу Маймакана. Глухомань, если судить по-вашему. Десяток домиков, контора леспромзага, а вокруг - тайга и болота. Вот, при конторе-то я и числился: смолу собирал, на охоту ходил... Километров за сто в сезон забирался, один. Траву сушил, ягоды, капканы ставил.

- Охотился?

- Да. Там зимовье было, добротное. Геологи ещё до войны из елей вековых срубили, в нем я и жил месяцами.

Старик поднялся, прошел к топке и кинул в огнедышащее чрево несколько лопат угля:

- Ты знаешь, почему медведь весной человеку опасен?

- Нет, - честно признался Виктор, и голова его в нынешней, купейной реальности даже чуть качнулась по подушке.

- Медведь ревет страшно, очнувшись от зимней спячки, потому что мучают его жестокие запоры. Ох, и маются бедолаги! Тужатся изо всех сил, рвут с корнями деревья, камни с обрыва швыряют... К тому же, весной в тайге голодно, растительность слабая, вот и выходит медведь на охоту - кровь ищет. Опасен в это время медведь для человека. Упаси Бог на пути ему попасться!

- А если с ружьем?

- Ни ружье, ни карабин... Заломает! Сидит в засаде тихо, не рыкнет, а выскочит - не убежишь.

Старик отер полотенцем запаренную шею:

- Я раз даже с рысью встречался, но та кошка - тварь хитрая, сама стороной обошла. А с волками зимой худо... Трутся поблизости, напасть не нападут, но напакостят. Собаки у меня тогда были две - Алдан и Ойра. Невесть что, помесь какая-то, но злые. А проку в них? От зимовья, конечно, волков отпугивали, не любит волк собачьего лая. Понимает, что хозяин близко. Но в тайге... Творили, что хотели! Даже капканы чистили.