- Тогда сразу после обеда и займемся этим? - то ли спросила, то ли предложила Пискунова. - Договорились,- успокоила ее Серикова. Они подошли к столовой, из которой шумной стайкой выходили учащиеся техникума. Пропустив их на улицу, Серикова и Пискунова вошли в холл и, поднявшись по лестнице в просторный светлый зал, осмотрелись. В воздухе витал запах недавно приготовленной пищи, раззадоривая и без того нешуточный аппетит. Студентов действительно поубавилось, и просторный зал, сплошь уставленный легкими пластмассовыми стульями и не менее воздушными столами, казался пустынным. На раздаче стояло всего несколько человек и приблизительно столько же восседали за столами. Громко переговариваясь и позвякивая столовыми принадлежностями, учащиеся торопливо расправлялись с блюдами, составляющими скудное меню столовой. Алла и Людмила вскоре, взяв второе и третье, разместились за одним из освободившихся столиков у окна. Обед прошел при обоюдном молчании обеих подружек. Серикова первой допила компот и терпеливо ожидала, когда и Алла проделает то же самое. От нечего делать она безразлично посматривала сквозь стекла на спешащих в учебный корпус студентов. До звонка на лекции оставалось считанное количество минут, и поэтому каждый торопился занять свое место в аудитории. Чисто автоматически Серикова присматривалась к каждой особе женского пола, которая проходила под окнами столовой, стараясь угадать в этом многообразии ту единственную ночную любительницу тайных свиданий. И вдруг среди женских фигур ее внимание привлекла одна в темно-синем строгом костюме. Она направлялась в сторону учебного корпуса, и потому Серикова видела ее со спины, и это обстоятельство не позволяло установить личность. Она явно торопилась. И увидев ее фигуру и то, как она размахивала руками, Людмила поняла, что именно ее она видала из окна парикмахерской в ту роковую ночь. Нужно было установить кто она, и Серикова, резко поднявшись из-за стола стремительно направилась на выход. - Ты куда? - только и успела спросить ее Алла, растерянно держа стакан с компотом в правой руке. - Буду ждать тебя в парикмахерской сразу после обеда,- коротко бросила Людмила на ходу и, громко стуча каблучками туфель, быстро сбежала по лестнице вниз. Когда Серикова появилась на улице, то женщина уже повернула на дорожку, ведущую в новый учебный корпус. Она почти бегом устремилась вслед за ней, стараясь только не потерять незнакомку из вида в трехэтажном здании. Едва только Людмила вошла в корпус, раздался пронзительный звонок, приглашающий учащихся и преподавателей на занятия. В считанные мгновения коридор опустел: молодежь быстро разошлась по лекционным аудиториям и кабинетам. Людмила остановилась в точке, откуда без помех просматривались оба крыла здания и выход из учебного корпуса. Незнакомка была где-то здесь, и нужно было узнать кто она во что бы то ни стало. Через минуту после звонка дверь преподавательской отворилась, и в коридор стали выходить учителя, которые направлялись на уроки в свои группы. Восьмой или десятой по счету из двери учительской появилась особа в темносинем костюме. Размахивая журналом, она направилась в сторону Сериковой, которая, замерев, от неожиданного везения, с волнением ожидала ее приближения. Людмила угадала ее метров за десять до того, как женщина в темно-синем поравнялась с ней. Это была молоденькая преподавательница математики Ляхова, которая пришла в техникум около двух лет назад. * * * Сообщение о том, что Семен Борисович Хлыстов является довольно близким родственником жены директора техникума, вызвало у меня неподдельный интерес. По жизни часто бывает так, что родственники жены всегда, когда возникают конфликты между мужем и женой, обвиняют во всем мужа. Если супруги в результате примиряются, то все равно обида в сердцах родственников жены только затаивается, принимает хроническую форму, чтобы в подходящий момент выплеснуться полузабытыми обвинениями в традиционно русских грубых выражениях. Постепенно наш завязавшийся разговор вышел на потрясшее всех убийство Козакова. Семен Борисович оказался человеком общительным и даже узнав, что я следователь, не замкнулся. Он выразил сожаление о том, что погиб такой прекрасный руководитель и человек, как Михаил Моисеевич. По тому, как это было сказано, по натянутости слов я понял, что в душе Хлыстова было и другое мнение о Козакове. Мне хотелось узнать это другое мнение и факты, на основании которых оно формировалось в сознании одного из родственников Ривы Самуиловны.
Читать дальше
