Вернувшись к учебному корпусу, я увидел учащихся, которые группками выходили из столовой. Не отказал себе в удовольствии покушать и я. В столовой кормили, хоть и не очень вкусно, но, что более важно для студентов, сытно. Выкурив после ужина сигарету, я направился в мужское общежитие, где по словам Денисовой, мне было уготовано место в комнате для приезжих. У дежурившей на вахте женщины я, поздоровавшись, спросил: - Вас не предупреждали о новом жильце, который будет устроен в комнату для приезжих? - Вы следователь из Воронежа? - бесцеремонно спросила она. - Да,- одним словом ответил я. - Назовите свою фамилию,- попросила вахтерша. - Мошкин Николай Федорович. Она посмотрела на бумажку, лежащую перед ней на стекле, и, убедившись, что я и есть тот самый жилец, протянула мне ключ. - Вас проводить или вы найдете комнату сами? - уже более обходительно спросила она. - Нет, не надо, вы только объясните, где она находится. - В конце коридора последняя комната направо,- и она указала пальцем, куда мне следовало идти. - Комната расположена на первом этаже? - уточнил я. - Да, да, на первом,- утвердительно поддакнула вахтерша и сняла трубку внезапно зазвонившего телефона. Поблагодарив ее, я направился по коридору в глубь здания. Комната, которую я отыскал безо всякого труда, оказалась уютной. Мягкая деревянная кровать, диван, два кресла, стол, тумбочка с телевизором и встроенный шкаф составляли ее внутренний интерьер. Заперев дверь изнутри на ключ, я прошел к дивану и, сняв туфли, прилег на него. Через огромное окно я видел высокое небо, по которому медленно проплывали редкие ярко-белые облака. Они навевали в моем сознании что-то из полузабытого детства, так и уснул я незаметно безмятежным сном ребенка. Проснулся я от близкого звука громкой музыки. Открыв глаза, я какое-то время не мог понять, где я нахожусь. В окно проникал свет ярких звезд, горевших на черном небосводе, и мне комната показалась устрашающе незнакомой и пустой. Я сел, протер глаза и только потом понял, где нахожусь. Музыка звучала за окном, и я сунув ноги в туфли, поднялся с дивана. Подойдя к окну, понял, что это не звезды освещали комнату, а горящий неподалеку уличный фонарь. Навеянное воспоминанием детство исчезло, за окном шумела реальная жизнь, и она требовала от меня совершенно другого. Ее нужно было защитить, очистить от той скверны, которая мешала творить доброе и вечное. Волею судьбы именно мне была доверена миссия этого чистильщика, и я всегда гордился тем, что постоянно находился на острие борьбы с самыми опасными преступниками. Вот и сейчас нужно было идти туда, в люди, и делать большое дело, которому сознательно посвятил жизнь. Я еще не знал, с кем мне предстояло побеседовать, но необходимость этого была очевидной. Закурив, я еще какое-то время стоял у окна и слушал ритмичную современную музыку, доносившуюся с улицы. Двойная рама заглушала людские голоса, но чувствовалось, что где-то на улице гомонят не две-три пары, а значительно большее количество людей. Докурив сигарету, не включая света, нашел на столе пепельницу, и оставив в ней окурок, вышел из комнаты. На улице, прямо перед входом в общежитие, громко играл магнитофон, и на его пронзительные звуки собралась половина проживающих здесь учащихся. Это была так называемая тусовка, когда любой из присутствующих мог пригласить девушку на танец и завязать нужное знакомство. Здесь можно было обсудить с друзьями в непринужденной обстановке, последнюю техникумовские новости и сплетни. На таких тусовках было многолюдно, шумно и весело. Я остановился в сторонке так, чтобы видно было все действо происходящее перед общежитием. Неподалеку от меня стоял мужчина, явно не учащийся и тоже с интересом наблюдавший за веселящимися на пятачке молодежью. Мне показалось, что это воспитатель, который организовал танцы под магнитофон. Желая закурить, я достал пачку сигарет и уже извлек одну, когда мужчина обратился ко мне с просьбой угостить сигаретой и его. Взяв по одной сигарете мы закурили и постепенно разговорились. Этот мужчина оказался не воспитателем, а дежурным преподавателем. Звали моего случайного знакомого Семеном Борисовичем. В разговоре выяснилось, что он родом из поселка Широкий и даже приходится троюродным братом жены Козакова - Риве Самуиловне. * * * К поиску неизвестной женщины убежавшей с места преступления Серикова приступила с утра следующего дня. Она пришла пораньше к учебному корпусу и, заняв удобную позицию для наблюдения на одной из пустующих лавочек, стал ждать.
Читать дальше
