Фэй Келлерман - Змеиный зуб

— Я пытался выяснить, но она все время уходила от этой темы. Ей явно не хотелось говорить о ее теннисных инструкторах в Гринвэйлском клубе.

— Дэвид уверен, что Жанин не только была знакома с Харланом Манцем, но и, скорее всего, спала с ним, — сказал Уэбстер и изложил присутствующим все, что рассказал ему брат Жанин.

— Но у него нет доказательств того, что Жанин и Харлан знали друг друга, — возразил Оливер.

— Жанин его знала. — Декер достал газетную вырезку с фотографией и протянул ее Оливеру. В сопровождающей фото короткой информации говорилось, что запечатленные на снимке теннисисты — участники благотворительного матча, сборы от которого предназначались для больницы «Нью Крисчен», точнее — для закупки диагностического оборудования в рентгеновский кабинет упомянутой клиники. Это была парная игра — Жанин Гаррисон и Харлан Манц, он же Харт Мэнсфилд, против Сони Итон и Терранса Хауэлла. Все четверо улыбались прямо в объектив.

Оливер пустил вырезку по кругу — все сотрудники отдела принялись по очереди внимательно ее разглядывать.

— Теперь нам известно, что Жанин была знакома с Харланом, — подытожил Декер. — Другой вопрос — насколько близко?

Он пожал плечами. Все молчали.

— Итак, что мы имеем? — снова взял слово лейтенант. — Количество пуль, выпущенных во время расстрела посетителей ресторана, не соответствует количеству пустых магазинов, найденных на месте преступления, — пуль явно больше, чем должно было быть. Мы имеем также труп человека, совершившего самоубийство; но при этом получается, что в момент выстрела оружие находилось по меньшей мере в двух футах от его виска. Далее — Рэй и Линда Гаррисон, которые, судя по всему, стали первыми из посетителей ресторана, кто погиб во время расстрела. Входные и выходные отверстия в их телах противоречат всякой логике, если исходить из того, что стрелял один человек. Наконец, мы знаем, что у сына Гаррисонов есть или были проблемы с наркотиками, а их дочь Жанин имеет офис и довольно обширный штат сотрудников и в то же время не располагает — по крайней мере по нашим сведениям — иными источниками доходов, кроме средств отца. Далее, Гейнор только что сообщил нам, что Дэвид и Жанин Гаррисон должны унаследовать около двенадцати миллионов долларов. Кто-нибудь хочет высказаться? Чем, по-вашему, все это пахнет?

— Примерно тем же, чем дело Менендесов, — сказал Оливер.

— Только в данном случае брат не очень-то жалует сестру, — добавил Уэбстер.

— Это если верить Дэвиду, — возразила Мардж. — Не исключено, что он нарочно создает у нас такое впечатление.

— А как сестра относится к брату? — поинтересовался Мартинес, обращаясь к Декеру.

— До этого у нас разговор не дошел. Говорю вам, Жанин чрезвычайно хитра. Она ни слова не сказала о своих инструкторах по теннису в клубе, ни разу не упомянула имени Харлана Манца. У этой женщины то и дело меняется настроение. Когда я увидел ее в первый раз, она была сама любезность — вся такая нежная, возвышенная, прямо неземная. За руку меня подержала, в глаза мне заглянула — душа-человек, да и только. Спросила меня, не смогу ли я зайти через час, поскольку у нее появилось какое-то срочное дело. Я, разумеется, согласился. А когда я вернулся, она была уже вся настороженная, как ощетинившийся еж. У меня сложилось впечатление, что за время моего отсутствия она успела проконсультироваться с адвокатом на предмет того, что следует, а чего не следует говорить полицейскому лейтенанту.

— Может, она в самом деле созвонилась с юристом, — предположила Мардж

— Ты тоже звонишь юристу, когда хочешь что-нибудь скрыть? — Оливер вопросительно приподнял одну бровь.

— Я вовсе не утверждаю, что это действительно было так, — пояснил Декер. — Но изменение в ее настроении показалось мне очень странным. Она вообще странная. Один раз, говоря о смерти отца и матери, она назвала трагедию в ресторане, «историей, которая приключилась с родителями».

— Вы не можете арестовать человека за равнодушие к близким, Пит, — заметила Мардж.

— Помнится, один из французских экзистенциалистов написал на эту тему книжку, — поделился своими познаниями Уэбстер. — В ней рассказывается, как то ли его самого, то ли какого-то парня арестовали по подозрению в убийстве и даже судили — и все из-за того, что он не плакал на похоронах собственной матери.

Все уставились на Уэбстера.

— Может, человек был просто в шоке, — откликнулся наконец Гейнор. — Люди по-разному выражают свое горе.