Анри Лёвенбрюк: Завещание веков

Ко мне возвращалось странное ощущение, которое я испытал вместе с Софи во время нашей ночной вылазки в сгоревший дом моего отца. Ощущение, что я грабитель. Весьма посредственный грабитель. Но сейчас мне было гораздо страшнее. Тогда мной руководила она.

Телохранитель подставил мне спину. Я полез на фонарный столб. Оперся левым коленом о стену. Шершавая жесткая поверхность больно царапала кожу сквозь ткань брюк, но я продолжал карабкаться. Отталкиваясь от стены и цепляясь за столб, я наконец добрался до вершины и сел на стену между металлическими пиками, призванными оградить кладбище от нежелательных посетителей. Я осторожно наклонился и протянул руку Стефану. Но ему моя помощь была не нужна, он вскарабкался на стену с ловкостью альпиниста.

Я спрыгнул по ту сторону стены, прямо в кусты, и тут же рядом со мной приземлился Баджи. Перед нами до горизонта простиралось кладбище с едва различимыми во тьме могилами. Я посмотрел на часы. Без восьми десять. Нам осталось меньше десяти минут, чтобы добраться до места встречи.

— Ваши друзья, где они?

— Они уже здесь. Заняли свои посты.

Внезапно он заговорил по-военному четко.

— Мы даже не знаем, где эта могила! — прошептал я.

— У главного входа есть список, — успокоил меня Баджи.

И он побежал впереди меня, уклоняясь на ходу от ветвей, чтобы не слишком шуметь. Я ринулся следом за ним, озираясь вокруг и пытаясь понять, нет ли за нами погони. Но я никого не увидел. Мы бежали среди могил, перепрыгивая через горшки с цветами, пригибаясь, чтобы укрыться за стелами и крохотными часовенками. Кладбищенская стена укрывала нас спасительной тенью. Было очень темно, и я сказал себе, что заметить нас могут только кошки, которые днем и ночью шныряли здесь, словно неприкаянные души.

Сильно запыхавшись, мы добрались до старого зеленого панно, на котором был вывешен список знаменитых людей, обретших последнее пристанище на Пер-Лашез. Чернила выцвели, но я все-таки нашел имя Мишле в середине колонки. Пятьдесят вторая секция. Почти в центре кладбища. Похитители выбрали могилу, удаленную от ворот и дома сторожа. Они явно заботились о своей безопасности.

— Хорошо, — сказал Баджи, показав мне план кладбища. — Сейчас мы разделимся. Нельзя, чтобы они увидели нас вместе. Вообще-то меня они просто не должны видеть. Вам нужен самый прямой, самый предсказуемый путь. Идите по аллеям кладбища. Я буду передвигаться скрытно, чуть позади вас. Прикрытие вам обеспечено.

Сунув руку в карман, он достал пистолет:

— Держите.

Я попятился:

— Хм, вы уверены, что это необходимо?

— Не валяйте дурака, Лувель.

Что ж, по крайней мере откровенно.

— Сколько их у вас? Себе оставили?

— Два. Конечно.

Спорить было бесполезно. По правде говоря, я зря демонстрировал отвращение к оружию, с пистолетом мне было как-то спокойнее.

— Только без глупостей, — все же буркнул я. — Нам нужно вытащить Софи из этого дерьма. Без лишней пальбы, договорились?

Он не счел нужным ответить. Ремесло свое он знал превосходно и, наверное, гораздо больше тревожился за меня… Я был уверен, что он сделает все возможное. Но я не был уверен, что этого будет достаточно.

Он хлопнул меня по плечу, подмигнул и исчез за рядами серых могильных камней.

Вот тут я и запаниковал. Один, на кладбище, в ночном мраке, с воспоминанием о Софи в моих объятиях. Уравнение было простым. Только я мог спасти ее. И я был раздавлен этой ответственностью. К тому же уравнение не могло считаться справедливым.

У меня не было Камня.

Я набрал в грудь побольше воздуха, стараясь взбодриться, черпая силу в воспоминаниях. Лицо Софи, ее улыбка, ее решимость и воля, ее скрытая нежность. Наша ночь в Лондоне. Те, что последовали за ней. Я двинулся вперед.

Ветер свистел между могилами, подталкивая меня в спину. Мяукали шнырявшие среди могил кошки. С каждым шагом я отдалялся от парижского шума. С каждым метром отрывался от реального мира. Словно погружаясь в бездну мрака. Словно вступая в рукопашный бой с адом. Я шел по костям, чтобы пересечь Стикс. Я плыл к острову, откуда не должен был вернуться один.

Мои шаги отдавались на булыжных аллеях кладбища. Передо мной изредка шумно вспархивали испуганные голуби. Вдали постепенно возникали очертания маленькой площади, рядом с которой находилась могила Мишле. Но я по-прежнему никого не видел.

Сунув руки в карманы, не поднимая головы, я пытался одолеть страх, который приказывал вернуться назад. Каждый шаг был победой и ударом ножа по венам. Бороться, чтобы идти вперед, бороться, чтобы верить. Никогда я не чувствовал себя таким одиноким.